ИНТЕРВЬЮ С ПРЕДСЕДАТЕЛЕМ ГОНСАЛО

Julkaisemme ilolla oheisen venäjänkielisen käännöksen. (LÄHDE)

ИНТЕРВЬЮ С ПРЕДСЕДАТЕЛЕМ ГОНСАЛО

ЗАДАЧИ

EL DIARIO: Председатель Гонсало, что побудило Вас после долгого молчания дать это интервью? И почему Вы выбрали El Diario?

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ ГОНСАЛО: Давайте начнем с того, что Коммунистическая Партия Перу, которая руководит Народной Войной уже более восьми лет, публично заявила о себе в ряде различных документов. Мы всегда считали заявления самой Партии гораздо более важными, потому что таким образом становится совершенно ясно, что именно КПП осмелилась инициировать народную войну, направлять ее и продвигать вперед.

Причина, по которой мы пользуемся этой возможностью выступить в личном интервью, подобном этому, которое мы впервые имели удовольствие дать, и особенно с вами, связана с Партийным Съездом. Созвав свой Съезд, наша Партия выполнила долгожданную историческую задачу. Десятилетиями мы упорно боролись, чтобы добиться этого, но только Народная Война дала нам условия для того, чтобы воплотить это; вот почему мы говорим, что 1-й Съезд – это дитя двух великих родителей: Партии и Народной Войны. Как говорится в официальных документах, этот Съезд знаменует собой веху, победу, в которой наша Партия смогла подвести итоги пройденного долгого пути и установила три основных элемента партийного единства: ее идеологию, то есть Марксизм-Ленинизм-Маоизм, Мысль Гонсало; ее программу; и Общую Политическую Линию. Кроме того, этот Съезд заложил прочную основу для продвижения к перспективе захвату Власти. Таким образом, Съезд – это великая победа и основная причина, по которой мы даем это интервью. Другие причины связаны с глубоким кризисом, который переживает наша страна; с постоянно растущим и все более мощным развитием классовой борьбы масс; а также с международной ситуацией, с тем, что революция является главной тенденцией в мире.

Что касается того, почему мы даем это интервью El Diario; очень простая причина; El Diario – это окоп борьбы и сегодня это единственная трибуна, которая действительно служит народу. Мы считаем, что, хотя можно было бы дать интервью другим, в том числе иностранцам, лучше и больше соответствует нашим принципам давать интервью такой газете, как El Diario, которая действительно изо дня в день борется в трудных условиях, чтобы служить народу и революции. Вот в чем причина.

EL DIARIO: Председатель Гонсало, взвесили ли Вы возможные последствия проведения этого интервью? Позвольте мне спросить Вас — не рискуете ли Вы говорить публично в это время?

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ ГОНСАЛО: Будучи коммунистами, мы ничего не боимся; более того, наша Партия научила нас бросать вызов самой смерти и нести жизнь на кончиках наших пальцев, чтобы мы могли отдать ее, когда этого потребует революция. Мы считаем, что это интервью имеет первостепенное значение: оно служит нашей Партии, служит революции, служит нашему народу и нашему классу, а также – почему бы не сказать это – служит международному пролетариату, народам мира, мировой революции. Какой бы риск тогда ни был, это ничто – особенно, повторяю, закаленным Партией, как нам.

1. ВОПРОСЫ ИДЕОЛОГИИ

EL DIARIO: Председатель, давайте поговорим об одной из идеологических основ Коммунистической Партии Перу – Маоизме. Почему Вы считаете Маоизм третьей стадией Марксизма?

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ ГОНСАЛО: Этот момент имеет жизненную важность и огромное значение. Для нас Марксизм – это процесс развития, и этот великий процесс дал нам новую, третью и более высокую стадию. Почему мы говорим, что находимся на новой, третьей и более высокой стадии – Маоизме? Мы говорим это потому, что при рассмотрении трех составных частей Марксизма становится явно очевидным, что Председатель Мао Цзэдун разработал каждую из этих трех частей. Давайте перечислим их: в марксистской философии никто не может отрицать его большой вклад в развитие диалектики, сосредоточив внимание на законе противоречия, установив, что это единственный фундаментальный закон. Что касается политической экономии, то достаточно выделить две вещи: первое, имеющее для нас непосредственное и конкретное значение – бюрократический капитализм, и второе – развитие политической экономии социализма, поскольку в общем мы можем сказать, что именно Мао действительно создал и развил политическую экономию социализма. Что касается научного социализма, достаточно указать на Народную Войну, поскольку именно при Председателе Мао Цзэдуне международный пролетариат достиг полностью развитой военной теории, дав нам тогда военную теорию нашего класса, пролетариата, применимую повсюду. Мы считаем, что эти три вопроса демонстрируют развитие универсального характера. Рассматривая проблему таким образом, мы имеем новую стадию, и мы называем ее третьей, потому что у Марксизма есть две предшествующие стадии: стадия Маркса и стадия Ленина, поэтому мы говорим о Марксизме-Ленинизме. Более высокую ступень, потому что с Маоизмом идеология мирового пролетариата достигает своего наивысшего развития до сих пор, своего высочайшего пика, но с пониманием того, что Марксизм – извините за повторение – это диалектическое единство, которое развивается большими скачками, и что эти большие скачки и есть то, что порождает этапы. Итак, для нас то, что существует сегодня в мире – это Марксизм-Ленинизм-Маоизм, и главным образом Маоизм. Мы думаем, что быть Марксистами сегодня, быть коммунистами обязательно требует, чтобы мы были Марксистами-Ленинистами-Маоистами и главным образом Маоистами; иначе мы не смогли бы быть настоящими коммунистами.

Я хотел бы подчеркнуть ситуацию, которая редко принимается во внимание и, безусловно, заслуживает пристального изучения сегодня; я имею в виду развитие Мао Цзэдуном великого тезиса Ленина об империализме. Это имеет большое значение сегодня и на том историческом этапе, который сейчас разворачивается. Опять же, просто перечисляя его вклад, мы могли бы указать на следующее: он открыл закон империализма, когда сказал, что империализм создает проблемы и терпит неудачу, снова создает проблемы и снова терпит неудачу, до своей окончательной гибели; он также указал на период в процессе развития империализма, который он назвал «следующие 50 или 100 лет», годы, как он сказал, беспрецедентные на Земле, в течение которых, как мы это понимаем, мы сметем империализм и реакцию с лица земного шара; он также указал на период, который сегодня, как никогда, мы не можем игнорировать, сказав, что «начался период борьбы против североамериканского империализма и советского социал-империализма»; кроме того, мы все знаем о его великом стратегическом тезисе о том, что «империализм и все реакционеры – бумажные тигры», это тезис огромной важности, и мы должны иметь в виду, что Председатель Мао применил этот тезис к американскому империализму и советскому социал-империализму, обоих из которых у нас нет причин бояться. Но также мы должны иметь в виду, как он видел развитие войны, точно следуя тому, что Ленин сказал об эпохе войн, которая открылась в мире; Председатель научил нас тому, что страна, нация, народ, какими бы маленькими они ни были, могут победить самого могущественного эксплуататора и властителя на Земле, если они осмелятся взяться за оружие; он научил нас, более того, как понимать процесс войны и как никогда не поддаваться ядерному шантажу. Я думаю, что это некоторые вопросы, которые мы должны иметь в виду, чтобы понять, как Председатель Мао Цзэдун развил великий тезис Ленина об империализме. И почему я настаиваю на этом? Потому что мы понимаем, что точно так же, как вклад Ленина основан на великой работе Маркса, разработки председателя Мао Цзэдуна основаны на великой работе Маркса и Ленина, на Марксизме-Ленинизме. Мы никогда не смогли бы понять Маоизм, не понимая Марксизма-Ленинизма.

Мы считаем, что эти вещи имеют большое значение сегодня, и для нас было решающим осознать Маоизм в теории и на практике как третью, новую и более высокую стадию.

EL DIARIO: Председатель Гонсало, верите ли Вы, что если бы Хосé Карлос Мариáтеги был жив, он поддержал бы теории и вклад Председателя Мао?

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ ГОНСАЛО: В синтезе, Мариáтеги был Марксистом-Ленинцем. Кроме того, у Мариáтеги, основателя Партии, мы находим тезисы, аналогичные тем, которые Председатель Мао сделал универсальными. Соответственно, конкретно для меня, сегодня Мариáтеги был бы Марксистом-Ленинистом-Маоистом. Это не спекуляция, это просто результат понимания жизни и работы Хосé Карлоса Мариáтеги.

EL DIARIO: Хорошо, переходя к другому вопросу, что такое идеология пролетариата и какую роль она играет в социальных процессах современного мира? Что значат классики, Маркс, Ленин и Мао для КПП?

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ ГОНСАЛО: Сегодня, завтра и в эти бурные десятилетия, в которые мы живем, мы можем видеть огромное и первостепенное значение пролетарской идеологии. Во-первых – хотя я подчеркиваю то, что хорошо известно – это теория и практика последнего класса в истории, идеология пролетариата является продуктом борьбы международного пролетариата. Она также охватывает изучение и понимание всего исторического процесса классовой борьбы, которая происходила до появления пролетариата, борьбы крестьянства, в частности, великой героической борьбы, которую они вели. Она представляет собой высочайший уровень изучения и понимания, который создала наука. В целом, идеология пролетариата, великое творение Маркса, является самым высоким мировоззрением, которое когда-либо было или когда-либо будет видно на Земле; это мировоззрение, научная идеология, которая впервые предоставила человечеству, в основном нашему классу и народу, теоретический и практический инструмент для преобразования мира. И мы видели, как сбылось все, что он предсказал. Марксизм развился, он стал Марксизмом-Ленинизмом, а сегодня Марксизмом-Ленинизмом-Маоизмом. И мы видим, что эта идеология – единственная способная преобразовать мир, совершить революцию и привести нас к неизбежной цели Коммунизма. Её значение огромно.

Я хотел бы кое-что подчеркнуть: это идеология, но она научна. Тем не менее, мы должны очень хорошо понимать, что мы не можем идти ни на какие уступки буржуазным позициям, которые хотят свести идеологию пролетариата к простому методу. Поступить так – значит унизить ее и отвергнуть. Пожалуйста, извините мою настойчивость, но, как сказал Председатель Мао, «недостаточно сказать это один раз, но сто раз, недостаточно сказать это нескольким, но многим». Основываясь на этом, я говорю, что идеология пролетариата, Марксизм-Ленинизм-Маоизм, а сегодня в основном Маоизм, является единственной всемогущей идеологией, потому что она верна, и исторические факты демонстрируют это. Это результат, помимо того, что уже было сказано, выдающейся работы выдающихся исторических личностей, таких как Маркс, Энгельс, Ленин, Сталин и председатель Мао Цзэдун, указывая на наиболее значимых. Но среди них мы уделяем особое внимание трем: Марксу, Ленину и председателю Мао Цзэдуну как трем знаменам, которые снова воплощены в Марксизме-Ленинизме-Маоизме, и главным образом в Маоизме. И в чем именно заключается наша сегодняшняя задача? В том, чтобы поднять знамя нашей идеологии, защищать и применять ее, а также энергично бороться за то, чтобы она вела и направляла мировую революцию. Без пролетарской идеологии нет революции, без пролетарской идеологии нет надежды для нашего класса и народа, без пролетарской идеологии нет коммунизма.

EL DIARIO: Говоря об идеологии, почему именно Мысль Гонсало?

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ ГОНСАЛО: Марксизм всегда учил нас, что проблема заключается в применении универсальной истины. Председатель Мао Цзэдун был чрезвычайно настойчивым в этом вопросе; если Марксизм-Ленинизм-Маоизм не применяется к конкретной реальности, то революция не может быть направлена, невозможно преобразовать старый порядок, уничтожить его или создать новый. Именно применение Марксизма-Ленинизма-Маоизма к перуанской революции породила Мысль Гонсало, в классовой борьбе нашего народа, главным образом, пролетариата, в непрекращающейся борьбе крестьянства и в более широких рамках мировой революции, применяя как можно более добросовестно универсальные истины к конкретным условиям нашей страны в разгар этих потрясающих сражений. Ранее мы называли это Ведущей Мыслью; и если сегодня Партия на Съезде санкционировала термин Мысль Гонсало, то это потому, что в Ведущей Мысли произошел скачок, а именно в области развития Народной Войны. В синтезе, Мысль Гонсало – это ни что иное, как применение Марксизма-Ленинизма-Маоизма к нашей конкретной реальности: это означает, что она первостепенна конкретно для нашей Партии, для Народной Войны и революции в нашей стране и я хочу подчеркнуть это. Но для нас, глядя на нашу идеологию в универсальных терминах, еще раз повторюсь, главное – это Маоизм.

EL DIARIO: Какую роль играет ревизионизм и как Вы боретесь с ним?

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ ГОНСАЛО: Во-первых, стоит напомнить, что Марксизм не сделал ни шага вне условий ожесточенной борьбы. И в этом процессе развития Марксизма возник ревизионизм старого образца, который потерпел свое крушение в 1-й Мировой Войне. Но с тех пор мы, коммунисты, столкнулись с новым ревизионизмом, современным ревизионизмом, который начал развиваться вместе с Хрущевым и его приспешниками и который сейчас развязывает новую атаку на Марксизм. Советский Союз и Китай являются его главными центрами.

Ревизионизм возник как полное отрицание Марксизма. Современный ревизионизм делает также – всегда стремится заменить марксистскую философию буржуазной философией, идя вразрез с политической экономией, в частности отрицая растущее обнищание и неизбежность падения империализма. Ревизионизм стремится фальсифицировать и исказить научный социализм, чтобы противостоять классовой борьбе и революции, провозглашая парламентский кретинизм и пацифизм. Все эти позиции были изложены ревизионистами, которые так стремились и продолжают стремиться к реставрации капитализма, подрыву и предотвращению мировой революции, а также к очернению победоносного духа нашего класса. Но здесь он заслуживает уточнения некоторых моментов более конкретно: ревизионизм ведет себя как любой империализм. Например, Советский Союз, советский социал-империализм, проповедует и практикует парламентский кретинизм. Он организует и управляет вооруженными действиями с целью завоевания мировой гегемонии, порождает агрессию, натравливает один народ на другой, бросает массы на массы, разделяет класс и народ. Тысячью и одним способом советский ревизионизм борется против всего истинно марксистского и всего, что служит революции. Мы являемся примером этого. Таким образом, социал-империализм СССР разрабатывает план превращения в гегемонистскую сверхдержаву, используя все имеющиеся в его распоряжении средства, среди которых следует выделить создание фальшивых партий, коммунистических только по названию, «буржуазных рабочих партий», как говорил Энгельс. И точно так же действует китайский ревизионизм и весь ревизионизм в соответствии с его условиями, в зависимости от того, кто дергает их за ниточки.

Поэтому для нас задача состоит в том, чтобы бороться с ревизионизмом, и бороться с ним неустанно. Мы должны помнить урок о том, что мы не можем бороться с империализмом, не борясь с ревизионизмом. И наш Съезд заявил, что мы должны вести неустанную и бескомпромиссную борьбу против империализма, ревизионизма и реакции во всем мире.

Как мы должны вести эту борьбу? Во всех сферах: идеологической, экономической и политической — мы должны бороться с ним в каждой из этих трех сфер. Ибо, если бы мы не могли вести борьбу с ревизионизмом, мы бы не были коммунистами. Коммунист обязан неустанно и непримиримо бороться с ревизионизмом.

И мы боролись с ревизионизмом. Да, мы боролись с ним и с самого его начала; нам повезло, что мы смогли внести свой вклад здесь, в нашей стране, исключить его из Партии в 1964 году – реальность, которую он всегда хочет скрыть. Должно быть предельно ясно, что подавляющее большинство Коммунистической Партии объединилось под знаменем борьбы с ревизионизмом, которое развернул Мао Цзэдун, что оно нацелилось на ревизионизм в рядах Коммунистической Партии того времени и наносило удары по нему, пока не изгнали Дель Прадо и его банду. С того времени и по настоящее время мы продолжаем борьбу с ревизионизмом не только здесь, но и за пределами наших границ. Мы боремся с ним на международном уровне, мы боремся с советским социал-империализмом Горбачева, китайским ревизионизмом Дэн Сяопина, албанским ревизионизмом Рамиза Алии, этим последователем ревизиониста Ходжи; так мы боремся со всеми ревизионистами, не важно за чьим посохом они следуют: китайского, албанского или иного ревизионизма.

EL DIARIO: В перуанском случае какое было бы высшее выражение ревизионизма? Я имею в виду его экспоненты.

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ ГОНСАЛО: Так называемая «Перуанская Коммунистическая Партия», которая издает или издавала Unidad [Единство], пятую колонну советского ревизионизма, которую возглавляет закалённый ревизионист Хорхе Дель Прадо, которого некоторые считают “самоотверженным революционером”. И, во-вторых, Patria Roja [Красное Отечество], это агентство китайского ревизионизма, чьи партийные бюрократы обожают Дэна Сяопина.

EL DIARIO: Считаете ли Вы, что влияние ревизионизма на народные массы страны создает неблагоприятные для революции ситуации?

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ ГОНСАЛО: Если принять во внимание то, чему учил нас Ленин и что Председатель Мао, в свою очередь, подчеркивал и продолжил развивать, мы увидим, что ревизионизм является агентом буржуазии в рядах пролетариата, и отсюда вытекает то, что он провоцирует расколы, разделяет Коммунистическое Движение и Коммунистические Партии; вытекает то, что он разделяет профсоюзное движение, разрушает и разделяет народное движение.

Ревизионизм, очевидно – это рак; опухоль, которая должна быть безжалостно уничтожена. Иначе мы не сможем продвинуть революцию вперед. И помните, что сказал Ленин – в сущности, что мы должны продвигаться вперед по двум вопросам: продвигаться в вопросе о революционном насилии и в неустанной борьбе с оппортунизмом, с ревизионизмом.

Я считаю, что в нашей стране, рассматривая положение масс, мы должны видеть не только этот вопрос, но и то, что Энгельс назвал «колоссальной кучей мусора»; он учил нас, что движение, которому десятилетия, как движение пролетариата в нашей стране и тем более движение народа в целом, порождает мусор, который нужно выметать по крупицам. Это также необходимо учитывать; мы считаем, что это необходимо.

Насколько это может повлиять на массы? В массах ревизионисты служат капитуляции перед лицом внутренней реакции, в частности, перед крупной буржуазией и помещиками, перед помещико-бюрократической диктатурой, которая является нынешним Перуанским Государством. На международном уровне она капитулирует перед империализмом и служит социал-империалистической гегемонии или стремлению определенных держав, развивающихся в этом направлении, таких как нынешний Китай. Мы верим, что по мере развития революции и Народной Войны, по мере обострения классовой борьбы народа, пролетариат все больше и больше углубляет свое понимание. И, с другой стороны, поскольку они вынуждены ежедневно быть свидетелями предательства ревизионистов и оппортунистов всех мастей, и поскольку они увидят еще больше этого завтра, пролетариату и народу придется выполнить свою миссию по изгнанию ревизионистов из всех уголков, насколько это возможно. Потому что, к сожалению, как учил нас Энгельс, их нельзя устранить сразу, поскольку они являются частью «колоссальной кучи мусора».

EL DIARIO: Считаете ли Вы, что ревизионизм в стране будет окончательно побежден?

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ ГОНСАЛО: Повторяя то, чему учили основатели Марксизма: по мере того, как ревизионизм действует заодно с реакционным Государством, массы придут к пониманию его презренной роли; по мере того, как они видят его действия, по мере того, как весь народ и класс видят, как они действуют, они не могут не понимать все больше и больше их пагубную роль, их статуса контрабандистов, мошенников, оппортунистов и предателей. Ревизионизм уже начал проигрывать давно, не только с Народной Войной; этот процесс начался, когда ревизионизм был изгнан из рядов Партии, потому что в этот момент начала выдвигаться другая серия последовательных коммунистов, а позже стали теми, кто сегодня, при Коммунистической Партии Перу, руководит Народной Войной; и мы думаем, что массы с этим классовым инстинктом, о котором говорил Мариáтеги, будут все больше понимать это, как они уже понимают

Ревизионизм уже проиграл, остальное – вопрос времени. Проблема уже определена, мусор начали выметать, сжигать; повторяю, это лишь вопрос времени. Процесс их гибели начался много лет назад. И если мы вернемся дальше, к истокам, то игра в мяч была проиграна, когда они стали ревизионистами, когда они отказались от своих принципов, в тот момент. Остальное – это то, как развивается классовая борьба и как Партия, подобная нашей, сможет сыграть свою роль и как массы будут поддерживать ее, поддерживать и продвигать вперед, как они будут понимать, что это их Партия, что она защищает их интересы; и именно сами массы сведут счеты, справедливо наказав тех, кто десятилетиями предавал и продолжает предавать основные интересы пролетариата, а также осудят и накажут тех предателей, кто хочет или начинает это делать.

EL DIARIO: Каково Ваше мнение о Новой Евангелизации, выдвинутой Папой Римским?

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ ГОНСАЛО: Маркс учил нас, что «религия есть опиум для народа», это совершенно справедливый марксистский тезис, который полностью верен сегодня и будет верен завтра; что религия – это социальное явление, порожденное эксплуатацией, и что она исчезнет по мере того, как эксплуатация будет сметена и возникнет новое общество. Это принципы, которые мы не можем игнорировать и которые мы всегда должны иметь в виду. В связи с предыдущим пунктом следует помнить, что у народа есть религиозность, что никогда не мешало и никогда не помешает ему бороться за свои глубокие классовые интересы и таким образом служить революции и, в частности, Народной Войне; должно быть совершенно ясно, что эта религиозность уважается нами как проблема свободы религиозных убеждений, как это признается в программе, санкционированной Съездом.

Так что поднятый вопрос связан, на наш взгляд, с церковной иерархией, с Папством, с той старой теократией. Эта старая теократия умела организовываться и становиться мощным инструментом уже в римские времена, затем приспосабливаться к условиям феодальности и приобретать огромную, еще большую власть; но в каждом случае, подавляя народную борьбу и отстаивая интересы угнетателей и эксплуататоров, идеологически как реакционный щит, чтобы после изменения условий адаптироваться к новой ситуации.

Это мы можем ясно видеть, если подумаем об отношениях между Церковью и буржуазной революцией, старой буржуазной революцией, я имею в виду, например, французскую. Церковь яростно защищала феодализм, а позже, через тяжелую борьбу и после поражения феодализма – повторяю, путём тяжелой борьбы – она приспособилась к буржуазному порядку и снова стала инструментом на службе новых эксплуататоров и угнетателей. В нынешней ситуации то, что мы видим, – это исторический процесс, который невозможно остановить. Эпоха мировой пролетарской революции, новая эра, начавшаяся в 1917 году, ставит перед пролетариатом проблему того, как направить революции на изменение старого порядка и создание подлинно нового общества, коммунизма. Итак, как отреагировала Церковь в ответ? Как и в предыдущие времена, она стремится выжить, и это является основой 2-го Ватиканского Собора, где Церковь стремилась создать условия, которые позволили бы ей, во-первых, защищать старый порядок, как она всегда это делала, а затем подстроиться и приспособиться, чтобы служить новым эксплуататорам, чтобы продолжать выживать. Это то, к чему она стремится, в этом суть 2-го Ватиканского Собора.

Вопрос о «Новой Евангелизации» явно относится к тому, как церковная власть, в частности Папа Римский, видит роль Латинской Америки, где, как они сами говорят, проживает половина католиков мира – так говорил уже нынешний Папа в 1984 году. Следовательно, они пытаются использовать 500-летие открытия Америки для продвижения вперед так называемого движения «Новой Евангелизации». В целом, это то, на что они надеются: поскольку евангелизация официально началась в 1494 году после открытия Америки, с этим новым столетием они хотят развить «новую евангелизацию» в защиту своего бастиона, этой половины «прихода», половины бастиона, который поддерживает их у власти. Это их цель. Таким образом, иерархия и Папство стремятся защитить свои позиции в Америке и служить североамериканскому империализму, который в основном доминирует в Латинской Америке.

Но мы должны понимать этот план в контексте кампании и всемирного плана, связанного с его отношениями с Советским Союзом по случаю тысячелетия его христианизации, связями с китайским ревизионизмом, действиями Церкви в Польше, Украине и так далее. Это всемирный план, и «Новая Евангелизация» действует в его рамках. Как всегда, они пытаются защитить существующий общественный порядок, стать его идеологическим щитом, потому что идеология реакции, империализма одряхлела. В будущем они снова будут стремиться адаптироваться, чтобы выжить. Но перспективы будут другими, не такими, как раньше. Закон Маркса утвердит себя: религия исчезнет по мере того, как эксплуатация и угнетение будут уничтожены и устранены. И поскольку Папство служит эксплуататорским классам, а тот [класс], который последует за этим, не является эксплуататорским классом, Папство не сможет выжить, и религиозность должна будет исчезнуть. В то же время свобода религиозных убеждений должна быть признана до тех пор, пока человечество, продвигаясь вперед в новых объективных условиях, не овладеет ясным, научным и преобразующим мир сознанием. Поэтому мы должны проанализировать «Новую Евангелизацию» в контексте этого плана Церкви по выживанию в новых условиях трансформации, которая, как они знают, должна произойти.

EL DIARIO: Председатель, согласно тому, что Вы сказали, можем ли мы сделать вывод, или Вы скажете, что частые визиты Папы Римского в нашу страну имеют какое-то отношение к Народной Войне и поддержке, которую Папа оказывает режиму Гарсиа Переса?

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ ГОНСАЛО: Я верю, что это правда, так оно и есть. В целом, его визиты в Латинскую Америку связаны с важностью Латинской Америки. И его визиты в Перу связаны с тем, как он призывал нас сложить оружие, благословляя оружие геноцида, как он неоднократно делал это во время своих двух визитов в Перу.

EL DIARIO: Теперь, Председатель, каким будет отношение КПП к религиозной теократии, когда эта Партия получит государственную Власть в стране?

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ ГОНСАЛО: Марксизм научил нас отделять Церковь от Государства, это первое, что мы делаем; и, во-вторых, я повторяю, что мы делаем, это уважаем свободу религиозного сознания людей, полностью применяя принцип: свободу верить, а также свободу не верить, свободу быть атеистом. Таким образом.

2. О ПАРТИИ

EL DIARIO: И переходя к другой очень важной теме в этом интервью, к Партии, что Вы считаете наиболее важными уроками процесса развития КПП?

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ ГОНСАЛО: Что касается развития Партии и его уроков, мы можем понять ее историю, разделив ее на три части, которые соответствуют трем периодам современного перуанского общества. Первый период, первая часть, – Основание Партии, в которой нам повезло иметь Хосé Карлоса Мариáтеги, убежденного Марксиста-Ленинца. Но, неизбежно, Мариáтеги противились, он был отвергнут, его линия была покинута, и Учредительный Сьезд, который он оставил как незавершенную задачу, так и не был проведен. Состоявшийся так называемый Учредительный Сьезд одобрил, как мы знаем, так называемую линию «национального единства», которая была полностью противоположна теориям Мариáтеги. Таким образом, Партия с головой погрузилась в оппортунизм, страдая от влияния браудеризма [Эрл Браудер], с которым был связан Дель Прадо, а позже и от современного ревизионизма. Весь этот процесс подводит нас ко второму периоду, периоду Восстановления Партии. В общем, это борьба с ревизионизмом; это период, который начинает развиваться с начала 60-х годов уже более четко и интенсивно. Этот процесс приводит членов Партии к объединению против ревизионистского руководства и, как я уже говорил ранее, к их исключению на 4-й Конференции января 1964 года. Процесс перестройки продолжается в Партии до 1978-1979 годов, когда он заканчивается и начинается третий период, период руководства Народной Войной, в котором мы сейчас находимся.

Какие уроки мы можем извлечь из этого? Первый урок заключается в важности основы партийного единства и ее связи с борьбой двух линий; без этой основы и ее трех элементов (1. Марксизм-Ленинизм-Маоизм, Мысль Гонсало, 2. Программа и 3. Общая Политическая Линия) не было бы основы для построения Партии идеологически и политически; но без борьбы двух линий не было бы основы партийного единства. Без решительной и тщательной борьбы двух линий в Партии невозможно ни твердо усвоить идеологию, ни установить программу, ни общую политическую линию, ни тем более защищать, применять и развивать их. Для нас борьба двух линий фундаментальна и это связано с нашим взглядом на Партию как на противоречие, в соответствии с универсальным законом противоречия. Второй урок – это важность Народной Войны. Центральной задачей Коммунистической Партии является захват Власти для класса и народа. После создания и исходя из конкретных условий, Партия должна стремиться осуществить захват Власти, что она может сделать только путем Народной Войны. Третий важный урок заключается в необходимости формирования лидерства. Лидерство является ключевым фактором и оно не развивается спонтанно, а должно формироваться в течение длительного периода напряженной и жесткой борьбы, особенно для того, чтобы обеспечить лидерство в Народной Войне. Четвертый урок, который мы могли бы извлечь, – это необходимость построения завоевания Власти; потому что, в то время как идет Народная Война, чтобы завоевать Власть, мы также должны строить это завоевание Власти. Что мы имеем в виду под этим? Мы должны создавать организационные формы, превосходящие формы реакционеров. Мы считаем, что это важные уроки. Последним является пролетарский интернационализм – всегда действовать как часть мирового пролетариата, всегда рассматривать революцию как часть мировой революции, развивать Народную Войну, как гласит лозунг нашей Партии, в интересах мировой революции. Почему? Потому что, в конечном итоге, у Коммунистической Партии есть незаменимая конечная цель: Коммунизм. И, как было установлено, до этого этапа должны дойти все или не дойдет никто. Мы считаем, что это самые важные уроки, которые мы должны извлечь.

EL DIARIO: Председатель, какое значение имеет Хосé Карлоса Мариáтеги для Коммунистической Партии Перу?

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ ГОНСАЛО: Что касается КПП, то Мариáтеги является ее основателем. Он построил Партию на четкой Марксистско-Ленинистской основе. Следовательно, он обеспечил ей четкую идеологическую позицию. Для него Марксизм-Ленинизм был Марксизмом его эпохи, его времени. Он наделил Партию общей политической линией. Мариáтеги, величайший Марксист, которого Америка произвела на свет до сегодняшнего дня, оставил нам свою величайшую работу в виде формирования Коммунистической Партии Перу. Мы прекрасно понимаем, что означала его потеря для Партии, но мы должны четко осознавать тот факт, что он сам отдал свою жизнь ради воплощения этой великой работы. Мы имеем в виду, что создание Партии заняло у него всю жизнь. Но у него не было времени на консолидацию и развитие Партии; только подумайте об этом, он умер менее чем через два года после ее основания. Партии нужно время, чтобы консолидироваться, развиться, чтобы выполнить свою историческую задачу.

Мы хотели бы кое-что уточнить. Уже в 1966 году мы заявили, что путь Мариáтеги никогда не должен быть оставлен и что проблема заключается в том, чтобы вернуться на его путь и развивать его – подчеркиваю – развивать. Почему? Потому что на мировом уровне Марксизм уже вступил в новую стадию, которая сегодня является Маоизмом, а в нашей собственной стране бюрократический капитализм, в частности, развивался параллельно с неиссякаемой борьбой пролетариата и перуанского народа, который никогда не прекращал борьбу. Вот почему мы решили снова взять путь Мариáтеги и развивать его дальше. Мы внесли свой вклад, заново открыв Мариáтеги и его обоснованность в отношении общих законов, которые остаются неизменными и должны применяться только в новом национальном и международном контексте, как я уже объяснял. Это был наш вклад.

Мы могли бы многое сказать, но на мой взгляд лучше подчеркнуть несколько моментов. В 1975 году был опубликован краткий документ «Вернемся же к Мариáтеги и восстановим его Партию» [«Retomar a Mariátegui y reconstituir su Partido»], в котором мы показали, в противовес многим, кто сегодня называют себя мариатегистами, что Мариáтеги был «виновен по предъявленному обвинению», признанным Марксистом-Ленинцем, как он сам правильно говорил. Мы изложили пять элементов, составляющих его общую политическую линию. Мы показали, что у Мариáтеги встречаются тезисы, сходные с тезисами Председателя Мао. Здесь достаточно указать на вопросы, касающиеся единого фронта или важного вопроса о насилии. Мариáтеги говорил: «Власть захватывается насилием и защищается диктатурой», «революция – это кровавый процесс, посредством которого рождаются вещи». На протяжении всех лет своей славной жизни он настойчиво отстаивал роль революционного насилия и классовой диктатуры. Он также говорил, что каким бы огромным большинством вы ни обладали в парламенте, это может привести только к роспуску кабинета министров, но никогда не к уничтожению буржуазного класса, что совершенно ясно. Точно так же должны подчеркнуть, потому что это ключ к его мысли, что Мариáтеги был антиревизионистом.

В общем, мы боролись за восстановление и развитие дороги Мариáтеги. Но позвольте мне сказать еще кое-что. Было бы неплохо спросить некоторых из тех, кто сейчас называет себя мариатегистами, что они раньше думали о Мариáтеги – они отвергли его, ясно и конкретно. Я имею в виду тех, кто принадлежит к сегодняшней Объединенной Мариатегистской Партии [PUM], да, тех, кто принадлежит к так называемым “новым левым”, которые объявили Мариáтеги устаревшим, ушедшим в прошлое – по сути, это все, что было в их аргументах. Но что еще более важно, эти и другие, действительно ли они мариатегисты? Давайте возьмем Баррантеса Лингáна. Как он может быть мариатегистом, если он воплощает полное отрицание четких Марксистско-Ленинских теорий, которые Мариáтеги в свое время твердо и решительно отстаивал? Мариáтеги никогда не был парламентарием, он предлагал использовать выборы в целях пропаганды и агитации. Именно ревизионисты, такие как Акоста, в 1945 году считали, что эта точка зрения устарела и что задача состоит в том, чтобы завоевать места в парламенте. И это то, что фальшивые мариатегисты, откровенные нераскаявшиеся парламентские кретинисты, делают сегодня.

В синтезе, вот как мы рассматриваем Мариáтеги: он является основателем Партии, его роль запечатлена в истории, никто никогда не сможет ее отрицать, и его работа не погибнет. Но нужно было продолжать его путь, развивать его дальше. Единственный логичный способ следовать учению Марксизма-Ленинизма такого основателя, как Мариáтеги, чье мышление – повторяю – содержало теории, схожие с теориями Председателя Мао, – это быть Марксистами-Ленинистами-Маоистами, как мы, члены Коммунистической Партии Перу. Мы считаем, что фигура основателя является отличным примером, и мы гордимся тем, что были основаны им.

EL DIARIO: Председатель, какое влияние оказал Хосé Карлоса Мариáтеги на классовое развитие перуанских рабочих?

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ ГОНСАЛО: Мариáтеги выполнил большую задачу в разгар напряженной борьбы и извините меня, если, отвечая на ваш вопрос, злоупотреблю им, коснувшись некоторых других вещей. Он уже был марксистом до поездки в Европу. Это первое, на чем мы хотели бы настоять, потому что всегда говорят, что там он стал марксистом. Тот факт, что он развился там, – это совсем другое дело. Очевидно, что европейский опыт был для него чрезвычайно важен. Мариáтеги вел очень важную борьбу в идеологической сфере; борьбу во имя того, что он называл социализмом. Это термин, который он использовал, как он объяснил, потому что здесь этот термин не был унижен, как это было в Европе. Но то, что он отстаивал и пропагандировал, было Марксизмом-Ленинизмом.

Он вел очень важную политическую борьбу за создание Партии. И это имеет отношение к дебатам между Мариáтеги и Хайей де ла Торре, которые сегодня муссируются и цинично и бесстыдно искажаются. Суть этого вопроса очень проста: Мариáтеги предложил создать Коммунистическую Партию, Партию пролетариата, в то время как Хайя де ла Торре предложил сформировать фронт, подобный Гоминьдану, утверждая, что пролетариат в Перу слишком мал и незрел, чтобы быть способным породить Коммунистическую Партию. Это было не что иное, как софизм, и важно иметь это в виду. Но, кроме того, APRA [Американский Народно-Революционный Альянс – перуанская апристская партия], когда она была основана в Перу, была похожа на Гоминьдан Чан Кай-ши, то есть палача китайской революции, который осуществил контрреволюционный переворот в 1927 году. Нужно хорошо помнить это. Почему я подчеркиваю эту проблему? Потому что сейчас они говорят о Хайя-мариатегизме, даже о Хайя-ленинизме. Смешно! Мариáтеги действительно был Марксистом-Ленинцем, Хайя никогда не был ни марксистом, ни ленинцем. Никогда! Он всегда выступал против ленинских теорий. Необходимо подчеркнуть это, потому что мы не можем позволить, чтобы им сошли с рук подобные бесстыжие искажения, которые, в конечном счете, представляют собой не что иное, как беспорядок, мешанину, собранную вместе, чтобы способствовать союзу между сегодняшним APRA и Объединенными Левыми [Izquierda Unida, IU]. Это действительно главный итог. Остальное – дешевые мистификации.

Что ж, но отвечу на ваш вопрос. Мариáтеги делал все это связано с массами, с пролетариатом, с крестьянством. Он теоретически и практически участвовал в создании Всеобщей Конфедерации Трудящихся Перу [Confederación General de Trabajadores del Perú (CGTP)], которая является продуктом в основном его работы. Но CGTP, которую он основал во второй половине двадцатых годов, не является нынешней CGTP, которая является полным отрицанием того, что создал Мариáтеги. Он также развивал работу с крестьянством; крестьянский вопрос был центральным для него. Он рассматривал его как аграрный вопрос и по сути, индийский вопрос, который он так хорошо объяснил. Он также работал с интеллигенцией, а также с женщинами и молодежью. Мариáтеги развивал свою работу в связи с массами, указывая им путь, создавая устанавливая их органические формы [организации] и действуя решительно для органического развития пролетариата и народа в Перу.

EL DIARIO: Продолжая ту же тему, почему КПП придает такое большое значение фракции, воссоздавшей Партию?

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ ГОНСАЛО: Это важная тема, которая мало известна за пределами рядов Партии. Давайте начнем со следующего: Ленин выдвинул концепцию фракции, представляя ее как группу единомышленников, крепко сплоченных, чтобы действовать, применяя принципы в их чистом виде, и что фракция должна открыто заявлять о своих политических позициях, чтобы вести борьбу и развивать Партию; именно эту ленинскую концепцию мы приняли для формирования фракции. Фракция начала формироваться в начале 60-х годов и ее формирование было связано с борьбой между Марксизмом и ревизионизмом на мировом уровне, которая явно отражалась и в нашей стране. Фракция начала ставить вопрос о том, как развивать революцию в Перу, и нашла решение этих вопросов в работах Председателя Мао Цзэдуна, которые к тому времени начали поступать в нашу страну. На каких вопросах мы сосредоточились? Мы заявили, что для революции в Перу нужна Партия с прочной идеологической и политической основой, что крестьянство является главной силой в нашем обществе, а пролетариат – ведущим классом, и что путь, по которому мы должны идти – из деревни в город; вот как мы развивались. Фракция внесла свой вклад в борьбу против ревизионизма Дель Прадо и мы были частью всех тех, кто объединился, чтобы вымести клику Дель Прадо из рядов Партии и исключить их.

Фракция собиралась продолжать развиваться в условиях, когда в Партии существовали различные фракции, фракция во главе с Паредесом и две другие фракции, которые действовали тайно, не применяя ленинские критерии фракции, а действуя как партия внутри партии. Я имею в виду Красное Отечество [Patria Roja], с ее так называемой “группой Чинг-Канга” [“grupo Ching-kang”], и самопровозглашенной “группой большевиков”; и наша фракция, центром которой был регион Аякучо. Фракция сосредоточила свои усилия – линия уже была определена на 5-й конференции в 1965 году – на постановке на рассмотрение вопроса о трех инструментах революции. Это привело к плохо проведенной внутренней борьбе. Из-за отсутствия достаточной сплоченности Партия взорвалась. Таким образом, сначала из Партии вышло Красное Отечество [Patria Roja], исключенная за следование правой оппортунистической линии, за отрицание Председателя Мао, за отрицание Мариáтеги, за отрицание существования революционной ситуации в Перу. Остались три фракции.

Позже, на 6-й конференции, состоявшейся в 1969 году, были согласованы основы единства партии и Восстановление Партии – два вопроса, которые поставила фракция; точно так же, как в 1967 году она поставила фундаментальные вопросы на заседании расширенной политической комиссии того времени. Паредес и его группа не были согласны ни с Восстановлением Партии, ни с основами единства Партии и разработали план по уничтожению Партии, поскольку они не могли контролировать ее. Таков был их зловещий план. Против этого правого ликвидаторства велась острая борьба, в результате которой остались две фракции – наша и самопровозглашенная “группа большевиков”, которая развивалась как левая ликвидаторская. Они выдвигали такие позиции, что в обществе есть стабильность и, следовательно, революционной ситуации не существует, что фашизм все уничтожит, что массовая работа невозможна, что мы должны сосредоточиться на подготовке кадров с помощью кружков и т.д.

Эта борьба привела к тому, что [наша] фракция самостоятельно взялась за Восстановление Партии. Ленин говорил, что наступает время, когда необходимо, чтобы подлинно революционная фракция восстановила Партию; это и было задачей, которую взяла на себя фракция. Здесь можно задать вопрос: почему фракция взяла на себя задачу Восстановления Партии, почему она не основала другую Партию, как это было модно и продолжает быть сегодня? Первая причина заключается в том, что Партия была основана в 1928 году на четкой Марксистско-Ленинской основе и поэтому у нее был большой опыт, опыт, извлеченный как из положительных, так и из отрицательных уроков, из того и из другого; но есть еще кое-что, Ленин говорил, что когда человек находится в Партии, которая отклоняется от курса, сбивается с него или с головой уходит в оппортунизм, он обязан бороться, чтобы вернуть ее на правильный путь, и не делать этого – политическое преступление. Поэтому важность фракции в том, что она выполнила эту роль, послужила Восстановлению Партии, начиная с закладки идейно-политического фундамента, основанного на Маоизме, который в то время назывался “Мысль Мао Цзэдуна”, и на установлении общей политической линии. Фракции принадлежит большая заслуга в том, что она восстановила Партию, и как только это было сделано, появился инструмент, “героический боец”, Коммунистическая Партия нового типа, Марксистско-Ленинистко-Маоистская, организованный политический авангард – не “военно-политическая организация”, как часто неверно говорят, а Партия, необходимая для того, чтобы с оружием в руках отправиться на завоевание Власти путем Народной Войны.

EL DIARIO: Как изменилась Партия в ходе Народной Войны?

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ ГОНСАЛО: Во-первых, и это самое важное, работа, предшествовавшая Народной Войне, помогла нам прийти к пониманию Маоизма как новой, третьей и более высокой стадии Марксизма. Она помогла нам развить милитаризацию Партии и ее концентрическое построение. Благодаря Народной Войне была создана Народная Партизанская Армия. Она была сформирована не так давно, в 1983 году.

Народная Партизанская Армия имеет большое значение, она является основной формой организации, которая соответствует Народной Войне, которая является основной формой борьбы; Народная Партизанская Армия, которую мы создали и которая активно развивается, строится на основе теорий Председателя Мао Цзэдуна и очень важного тезиса Ленина о народном ополчении. Ленин, опасаясь, что армия может быть узурпирована и использована для реставрации, считал, что народное ополчение должно взять на себя функции армии, полиции и администрации. Это важный тезис, и то, что Ленин в силу исторических обстоятельств не смог реализовать его на практике, не делает его менее важным и обоснованным. И он настолько важен, что сам Председатель Мао уделял большое внимание задаче развития народного ополчения. Таким образом, наша армия имеет эти черты, и она формировалась с учетом этого опыта. Но в то же время у нее есть и свои особенности. У нас структура, состоящая из трех сил: основных, местных и базовых. У нас нет независимого ополчения, потому что оно существует в рядах самой армии, которая была сформирована в соответствии с этим критерием. Мы руководствовались именно вышеупомянутыми принципами, но мы также считаем правильным сказать, что Народная Партизанская Армия не могла быть построена иначе, учитывая наши конкретные условия. Эта армия, тем не менее, была способна действовать в любой ситуации и может быть перенастроена и реорганизована в будущем по мере необходимости.

Еще одна вещь, которая появилась в результате Народной Войны, ее главное достижение – это Новая Власть. Мы рассматриваем проблему Новой Власти как связанную с проблемой Единого Фронта, основываясь на том, что говорит Председатель Мао в своей работе “О Новой Демократии”. Мы также помним о долгом и гнусном опыте фронтизма в Перу, где Единый Фронт был и остается предметом торговли, вчера с так называемым “Фронтом Национального Освобождения” [Frente de Liberación Nacional], а сегодня, в основном, с самопровозглашенными Объединенными Левыми [Izquierda Unida] и другими уродствами в стадии формирования, как, например, многократно обсмеянная “Социалистическая Конвергенция” [Convergencia Socialista]. Другими словами, мы всегда принимаем во внимание принципы и конкретные условия нашей действительности; именно поэтому мы не понимаем, почему нас называют догматиками. В конечном счете, бумага терпит все, что на ней написано. Это привело нас к созданию Революционного Фронта Защиты Народа [Frente Revolucionario de Defensa del Pueblo, FRDP]. Вот еще один момент: именно мы сформировали первый Фронт Защиты Народа в Аякучо; этот пример, который позже, как героическое творение, деформировав его, был присвоен Красным Отечеством [Patria Roja] для создания своего “FEDIP”, даже название которого неверно, потому что если это фронт защиты народа, то как он может не защищать интересы народа? Революционный Фронт Защиты Народа мы создаем только в деревне, и в виде Народных Комитетов он становится основой Власти. И эти Народные Комитеты в одном районе образуют Базовый Район, а совокупность Базовых Районов – это то, что мы называем Новой Демократической Народной Республикой в стадии формирования. Для городов проблема ставится как формирование Революционного Движения Защиты Народа [MRDP], которое также служит для ведения Народной Войны в городе, сбора сил, подрыва реакционного строя и развития единства классовых сил в подготовке к будущему восстанию.

Другие изменения связаны с выковыванием кадров. Очевидно, что война формирует по-другому. Она закаляет, позволяет нам глубже проникнуться нашей идеологией и породить более железные кадры, которые осмелятся бросить вызов смерти, вырвать лавры победы из лап смерти. Еще одно изменение в Партии, которое мы могли бы отметить, но в другой плоскости, или, лучше сказать, с другим значением, связано с мировой революцией. Народная Война позволила Партии наглядно продемонстрировать, как, взяв на вооружение Марксизм-Ленинизм-Маоизм, мы можем развивать Народную Войну, не подчиняясь никакому жезлу, будь то сверхдержаве или любой другой силе, как можно опираться на собственные силы, чтобы вести Народную Войну. Все это обеспечило Партии престиж на международном уровне, которого у нее никогда не было раньше, и это не тщеславие, отнюдь нет, это простой факт, и это также позволило нам служить развитию мировой революции, как никогда раньше. Таким образом, посредством Народной Войны Партия выполняет свою роль Коммунистической Партии Перу.

EL DIARIO: Как рабочие и крестьяне участвуют в Народной Партизанской Армии?

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ ГОНСАЛО: Крестьянство, особенно бедные крестьяне, являются основными участниками, как бойцы и командиры на разных уровнях в Народной Партизанской Армии. Рабочие принимают такое же участие, хотя процент рабочих на данный момент недостаточен.

EL DIARIO: Председатель, где больше развивается Новая Власть – в сельской местности или в городе?

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ ГОНСАЛО: Мы развиваем Новую Власть только в сельской местности. В городах она будет развиваться на заключительном этапе революции. Это вопрос процесса Народной Войны; я думаю, что если проанализируем Народную Войну, то мы сможем разобраться с этим вопросом немного подробнее.

EL DIARIO: Председатель, двигаясь немного вперед, в документах Коммунистической Партии говорится, что Вы являетесь Вождём Партии и революции. Что это означает и чем это отличается от ревизионистской теории культа личности?

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ ГОНСАЛО: Здесь мы должны вспомнить, как Ленин рассматривал отношения между массами, классами, Партией и вождями. Мы считаем, что революция, Партия, класс, порождают вождей, группу вождей; так было в каждой революции. Если мы подумаем, например, об Октябрьской революции, то у нас есть Ленин, Сталин, Свердлов и несколько других, небольшая группа. То же самое в китайской революции, у нас также есть небольшая группа лидеров: Председатель Мао Цзэдун и товарищи Кан Шенг, Чан Чинг, Чан Чун-чао и другие. Все революции таковы, включая нашу собственную; мы не могли бы быть исключением. Здесь неправда, что из каждого правила есть исключение, потому что речь идет о действии определенных законов. Каждый процесс, в свою очередь, имеет лидеров, но у него есть лидер, который выделяется над остальными или ведет за собой остальных, в зависимости от условий, потому что мы не можем рассматривать всех лидеров в одинаковом свете: Маркс есть Маркс, Ленин есть Ленин, Председатель Мао есть Председатель Мао, и каждый из них неповторим, и никто не будет таким же, как они.

В нашей Партии, революции и Народной Войне пролетариат также породил группу лидеров, по словам Энгельса, благодаря сочетанию необходимости и исторической случайности. Именно необходимость порождает лидеров и вождя, но кто это будет – определяет случайность, то есть совокупность конкретных условий, сложившихся в определенном месте и в определенное время. Так и в нашем случае лидерство было сформировано. Впервые оно было признано в Партии на Расширенной Национальной Конференции 1979 года; но этот вопрос включает в себя другой основной вопрос, который нельзя упускать из виду и который необходимо подчеркнуть: не существует Лидерства, которое не поддерживается Мыслью, какой бы степенью развития она ни обладала. Причина, по которой определенный человек стал лидером Партии и революции, как гласят резолюции, связана с необходимостью и исторической случайностью и, очевидно, с Мыслью Гонсало. Никто из нас не знает, к чему призовет нас революция и Партия, и когда возникает конкретная задача, единственное, что нужно сделать, это взять на себя ответственность.

Мы действовали в соответствии с тезисом Ленина, который справедлив и верен; проблема культа личности – это ревизионистская формулировка. Ленин уже предостерегал нас от проблемы неприятия начальства, точно так же как он подчеркивал необходимость для класса, Партии, революции выдвигать своих лидеров и, более того, высших лидеров и Вождей. Здесь есть разница, которую стоит подчеркнуть. Лидер – это органическая позиция [в см. человек, занимающий определенную должность], в то время как высший лидер и Вождь, как мы понимаем, представляют собой признание партийного и революционного авторитета, приобретенного и доказанного в ходе упорной борьбы, тех, кто в теории и на практике показал, что способен вести и направлять нас к победе и достижению идеалов нашего класса.

Хрущев поднял вопрос о культе личности, чтобы противостоять Товарищу Сталину. Но, как мы все знаем, это был предлог для нападок на диктатуру пролетариата. Сегодня сам Горбачев снова поднимает вопрос о культе личности, как и китайские ревизионисты Лю Шао-чи и Дэн Сяопин. Таким образом, это ревизионистский тезис, который, по сути, направлен против диктатуры пролетариата и против руководства и лидеров революционного процесса, с целью отрубить ему голову. В нашем случае конкретной целью было отсечение главы Народной Войны. У нас еще нет диктатуры пролетариата, но у нас есть новая Власть, которая развивается в соответствии с нормами Новой Демократии, или совместной диктатуры рабочих, крестьян и прогрессистов. В нашем случае, таким образом, стремятся отрубить голову; и реакционеры и те, кто им служит, хорошо знают, зачем они это делают, потому что нелегко породить революционных лидеров и Вождей. А Народной Войне, как она развивается в нашей стране, нужны лидеры и Вождь, в ком-то, кто представляет революцию и возглавляет ее, и в группе, способной вести ее бескомпромиссно. В синтезе, культ личности – это зловещий ревизионистский тезис, не имеющий ничего общего с нашей концепцией революционных лидеров, которая соответствует ленинизму.

EL DIARIO: Какое значение для Вас и Вашей партии имеет созыв Первого Съезда Коммунистической Партии Перу?

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ ГОНСАЛО: Возвращаясь к этому, мы хотели бы отметить некоторые моменты. Мы повторяем, что это веха победы. Это выполнение обязательства, установленного самим основателем. Мы провели Первый Съезд Коммунистической Партии Перу. Что это означает? Мы подтверждаем, что ни один из четырех съездов, проведенных до 1962 года в период, когда мы развивались в рамках существующей Партии – ни один из них не был марксистским съездом. Ни один из них не придерживался строго мировоззрения пролетариата. Именно поэтому наш Съезд, чтобы подчеркнуть то, что я только что сказал, был марксистским съездом; но, разворачиваясь в данный момент истории, он был Марксистско-Ленинистско-Маоистским съездом. И поскольку Маоизм – это третья, новая, более высокая ступень, он, в конечном счете, является основным из трех. Но есть еще и Мысль Гонсало, потому что Съезд был основан на этой мысли, которая возникла в процессе применения универсальной истины, Марксизма-Ленинизма-Маоизма, к нашим конкретным условиям. По всем этим причинам это был “Марксистский Съезд, Съезд Марксизма-Ленинизма-Маоизма, Мысли Гонсало”.

Этот Съезд позволил нам подвести итоги всего процесса нашего развития, извлечь положительные и отрицательные уроки. Этот Съезд позволил нам утвердить основу единства партии, состоящую из трех ее элементов: 1) идеологии Марксизма-Ленинизма-Маоизма, Мысли Гонсало, 2) Программы и 3) Общей Политической Линии, а в ее центре – Военной Линии. Еще одним достижением Съезда является то, что он заложил прочный фундамент для захвата Власти в будущем, повторяю, в будущем.

Мы смогли провести Съезд только в разгар Народной Войны, и мы говорим это потому, что еще в 1967 году мы планировали провести пятый съезд, а в 1976 году – Съезд по Восстановлению. В течение нескольких лет мы предпринимали попытки, но не смогли их реализовать. Почему? Это отражает то, что наблюдается во многих партиях: когда они готовятся вступить в вооруженную борьбу, взять в руки оружие, они вовлекаются в большую внутреннюю борьбу, которая приводит к расколу и в итоге сворачивает развитие борьбы за захват власти силой оружия. Это заставило нас отложить проведение съезда в 1978 году и подождать, пока мы не окажемся в разгаре Народной Войны, чтобы провести его. Мы рассуждали просто и прямо: находясь в военном положении, кто сможет противостоять Народной Войне? Противостоять Конгрессу и Партии с оружием в руках, ведущим мощную Народную Войну; как кто-то сможет противостоять развитию Народной Войны? В этот момент те, кто противились развитию Народной Войны уже не смогли бы причинить нам никакого вреда.

Съезд продвинул наше развитие и в других аспектах. Он заставил нас глубже рассмотреть и понять процесс Народной Войны, в частности, необходимость подготовки к захвату Власти. Съезд также привел к скачку в борьбе, и это хорошо и необходимо ясно сказать об этом, даже если некоторые хотят неправильно понять это, но в конечном итоге, нас больше не беспокоят неправильные толкования или чуждые и нереволюционные элементы. На Съезде было определено, что в отношении борьбы двух линий в Партии главной опасностью является ревизионизм.

Это заслуживает небольшого пояснения. В настоящее время в Партии нет правой оппортунистической линии, есть лишь отдельные правые взгляды, идеи, подходы и даже некоторые отдельные правые позиции. Но, именно углубившись в этот вопрос, Съезд пришел к выводу, что лучший способ, которым Партия может отгородиться и предотвратить появление правой оппортунистической линии, которая была бы ревизионистской линией – это выделение ревизионизма в качестве главной опасности.

Председатель Мао требовал, чтобы мы всегда беспокоились о ревизионизме, потому что это главная опасность, стоящая перед мировой революцией. Поэтому мы также учитываем ситуацию за пределами наших рядов, поскольку любая правая тенденция в Партии, выражающаяся во взглядах, идеях, подходах и позициях правого характера, связана с идеологическими процессами; с последствиями классовой борьбы и кампаниями реакционного государства, с действиями самого ревизионизма в нашей стране, с контрреволюционной деятельностью империализма, особенно с соперничеством между двумя сверхдержавами, и со зловещей ролью ревизионизма в мировом масштабе. Таким образом, Партия готовит нас, и мы повышаем нашу бдительность. И таким образом, ведя твердую и дальновидную борьбу двух линий среди народа – потому что, повторяю, нет правильной оппортунистической линии – мы можем избежать появления ревизионистской линии. То, что мы сказали, может быть неправильно истолковано, но необходимо говорить прямо и учить народ. Съезд вооружил нас и требует от нас: остерегаться ревизионизма! и неустанно бороться с ним! где бы он ни проявился, начиная с предотвращения и борьбы с любой формой, которую он может принять в самой Партии. И таким образом мы будем лучше вооружены для борьбы с ревизионизмом за пределами наших рядов и на мировом уровне. Это один из самых важных пунктов Съезда.

Съезд обеспечил нам большое единодушие; да, единодушие. Мы твердо придерживаемся того, что требовал Ленин, что Партия, для того чтобы противостоять сложным и трудным ситуациям, подобным тем, с которыми мы сталкиваемся ежедневно и с которыми мы столкнемся еще больше в решающие моменты, которые разворачиваются и будут разворачиваться, должна иметь единодушие. Мы должны вести борьбу, чтобы иметь четкую и определенную линию, общее понимание, чтобы иметь железное единство и наносить мощные удары. Это то, что и дал нам Конгресс, единодушие, но достигнутое, я настаиваю, путем борьбы двух линий. Вот как мы действуем. Почему так? Я еще раз повторяю, Партия – это противоречие, а каждое противоречие состоит из двух аспектов в процессе борьбы. Так оно и есть, и никто не может этого избежать.

Поэтому сегодня наша Партия едина, как никогда, сплочена высокими задачами, которые она должна решать решительно и твердо. На другом уровне, Съезд, очевидно, выбрал Центральный Комитет, и поскольку это Первый Съезд, у нас есть Первый Центральный Комитет. Съезд дал нам все это, и, наконец, как мы хорошо знаем, поскольку это высший уровень Партии, то, что было санкционировано на нем, было ратифицировано на высшем органическом [организационном] уровне. Сегодня все это делает нас сильнее, сплоченнее, целеустремленнее, решительнее. Но есть кое-что, что стоит подчеркнуть еще раз. Съезд – дитя Партии и войны. Без Народной Войны не была бы выполнена эта историческая задача, продолжающаяся почти 60 лет со дня основания в 1928 году. Но важно то, что Съезд укрепляет развитие Народной Войны, он возвращает ей больше чем то, что она сделала для его осуществления. Народная Война сейчас сильнее и будет укрепляться еще больше, чем вчера.

По всем этим причинам Съезд является для нас, членов Коммунистической Партии Перу, нетленной вехой победы, и мы уверены, что он навсегда запечатлеется в истории нашей Партии. Мы ожидаем от него больших результатов, которые послужат пролетариату Перу и перуанскому народу, послужат международному пролетариату, угнетенным странам и народам мира.

EL DIARIO: Некоторые отмечают, что проведение 1-го Съезда КПП, в силу самих условий, в которых он проходил, интенсивной Народной Войны, означало тяжелый удар по силам реакции. Что Вы можете сказать по этому поводу?

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ ГОНСАЛО: Нам кажется, что это верная точка зрения, и она показывает, что в этой стране есть класс и народ, которые понимают, что мы делаем, что делает Парти; для нас это важное выражение признания, которое заставляет нас прилагать больше усилий, чтобы быть достойными такого доверия, такой надежды.

EL DIARIO: Была ли проведена чистка Коммунистической Партии Перу перед Съездом?

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ ГОНСАЛО: Нет. В нашем случае ожесточенная борьба развернулась на 9-м Пленуме в 1979 году, чтобы начать Народную Войну; там мы упорно боролись с правой оппортунистической линией, которая выступала против начала Народной Войны. Именно там произошли исключения и очищение Партии; но, как известно, чистка укрепляет и мы были укреплены. Доказательством является то, что мы вступили в Народную Войну и ведем ее уже восемь лет. На Съезде не было такой борьбы за очищение Партии.

EL DIARIO: Многие задаются вопросом, откуда берутся сила и решимость кадров КПП. Связано ли это с основательной идеологической подготовкой? Каков этот процесс?

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ ГОНСАЛО: Сила членов Партии действительно основана на идеологической и политической подготовке. Она укрепляется через принятие идеологии пролетариата и ее конкретного применения, Марксизма-Ленинизма-Маоизма, Мысли Гонсало, Программы, Общей Политической Линии и ее центрального элемента – военной линии. На этой основе развивается сила кадров. В начале Народной Войны мы уделяли большое внимание кадрам. Подготовка к Народной Войне поставила перед нами вопрос о том, как закалить кадры, и мы предъявили к себе высокие требования: порвать со старым обществом, полностью и всецело посвятить себя революции и отдать свою жизнь. Это хорошо выражено, когда вспоминаешь Пленум ЦК 1980 года и военное училище. В конце этих мероприятий все кадры взяли на себя обязательство, мы все взяли на себя ответственность быть инициаторами Народной Войны. Это было торжественное обещание, которое впоследствии дали все члены Партии.

Как происходит этот процесс? Он начинается с того, как каждый из будущих кадров закаляется в классовой борьбе до вступления в Партию. Каждый из них участвует в классовой борьбе, продвигается вперед и начинает работать с нами более тесно, пока не наступает момент, когда человек самостоятельно принимает важное решение о вступлении в Партию. Партия анализирует ситуацию человека, его сильные и слабые стороны – ведь они есть у каждого из нас – и, если он достоин, принимает его в Партию. После вступления в Партию начинается систематическая идеологическая подготовка. Именно в Партии мы превращаемся в коммунистов. Именно Партия делает из нас коммунистов. Характерной особенностью ситуации последних лет является то, что кадры были закалены в войне. Более того, те, кто вступает в Партию, которая ведет войну, становятся частью Партии, и поэтому они в первую очередь развиваются как коммунисты, как бойцы Народной Партизанской Армии или администраторы, в некоторых случаях, на уровнях Нового Государства, которое мы организуем.

Таким образом, Народная Война – это еще один важный элемент, способствующий формированию кадров. В синтезе, хотя мы берем идеологию и политику в качестве отправной точки, именно война формирует кадры. На этой пламенной кузнице мы формируемся в соответствии с требованиями Партии. И таким образом мы все продвигаемся вперед и вносим свой вклад. Тем не менее, всегда существует противоречие между красной линией, которая является основной в нашем мышлении, и противоположной линией. Обе линии существуют, поскольку никто не является стопроцентным коммунистом; в нашем сознании идет борьба между двумя линиями, и эта борьба также является ключевой в формировании кадров, направленных на то, чтобы красная линия всегда преобладала в нас. Это то, к чему мы стремимся.

Так закаляются наши кадры, и факты показывают степень революционного героизма, на который они способны, как и другие сыновья и дочери народа.

EL DIARIO: Считаете ли Вы, что одно из высших проявлений героизма кадров ПКП произошло в тюрьмах 19 июня 1986 года?

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ ГОНСАЛО: Это было его высоким выражением, да. Но мы считаем, что высшее проявление революционного героизма, бушующего потока героизма, произошло, мы столкнулись с геноцидом 1983 и 1984 годов, когда мы сражались с вооруженными силами, которые только что вступили в бой. Это был самый массовый геноцид на сегодняшний день. И в качестве главного и жизненно важного аспекта он продемонстрировал великие примеры боевого духа народа. Кроме того, это было массовое проявление героизма, преданности, самопожертвования – и не только со стороны коммунистов, но и крестьян, рабочих, интеллигенции, сыновей и дочерей народа. Это была величайшая на сегодняшний день демонстрация массового революционного героизма, и этот опыт закалил нас больше всего.

Тогда вы могли бы спросить нас, почему мы чтим 19 июня как “День героизма”? 19 июня – это день, который показывает нашему народу и всему миру, на что способны стойкие коммунисты и последовательные революционеры, потому что погибли не только коммунисты. Большинство были революционерами. Он стал символом, потому что есть определенный день, в то время как общий геноцид длился два года и включал в себя множество разрозненных событий. 19 июня было единичным событием, примером, чье огромное влияние потрясло Перу и весь мир. По этой причине мы чтим 19 июня как “День героизма”.

EL DIARIO: Председатель, как КПП поддерживает огромный партийный аппарат, включая Народную Партизанскую Армию?

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ ГОНСАЛО: Я думаю, это заслуживает подробного объяснения. Что касается Партии, Председатель Мао учит нас, как и Маркс, Ленин и все великие Марксисты, что Партия не является массовой Партией, несмотря на то, что Партия имеет массовый характер. Она имеет массовый характер в том смысле, что, будучи отборной организацией – отбором лучших, проверенных, тех, кто, как говорил Сталин, обладает всем необходимым – будучи численно небольшой по отношению к широким массам, Партия защищает интересы пролетариата и берет на себя ответственность за классовые интересы пролетариата в принятии ответственности за его освобождение, которое может прийти только с Коммунизмом. Но поскольку в революции участвуют и другие классы, составляющие народ, Партия защищает и их интересы, в соответствии с тем, что пролетариат может освободить себя, только освободив всех угнетенных. Другого пути к освобождению у него нет.

Благодаря этому Партия имеет массовый характер, но она не является массовой партией. Массовая партия, о которой так много говорят сегодня, – это не что иное, как выражение, в очередной раз, гнилых ревизионистских позиций. Такие партии – это партии последователей, чиновников, организационные машины. Наша Партия – это партия бойцов, лидеров, инструмент войны, такой, какой требовал бы сам Ленин. Я думаю, что мы сможем понять это глубже, если вспомним, сколько Большевиков было в момент победы Октябрьской революции: 80 тысяч в стране с населением 150 миллионов человек.

Партия – это система организаций, и, очевидно, в ней есть свои потребности. Формирование армии, которая численно намного больше, более обширна, также имеет свои потребности. Марксизм, и особенно председатель Мао, также научил нас, как решить эту проблему. КПК, основываясь на учении председателя Мао Цзэдуна, пришла к выводу, что оказание экономической помощи Партиям разлагает их, что это ревизионистский критерий, потому что Партия должна опираться на свои собственные силы. Именно этого мы и придерживались – опирались на собственные силы. Самодостаточность имеет отношение к экономическим потребностям, но в основном, как мы понимаем, она имеет отношение к идеологической и политической ориентации. Исходя из этого, мы можем понять, как справиться с экономическими потребностями, которые всегда присутствуют – было бы ошибкой сказать, что их не существует.

Опираясь на эти критерии, мы решали и будем решать эту проблему, опираясь на массы. Именно массам нашего народа, пролетариату, нашему классу – потому что это наш класс – мы обязаны своим существованием и именно им мы служим: нашему крестьянству, в основном бедным крестьянам; интеллигенции; мелкой буржуазии; передовым; революционерам; тем, кто хочет радикальных преобразований; одним словом, революции – вот кто поддерживает Партию. В основном ее поддерживают крестьянство и пролетариат. И если пойти дальше, то особенно бедные крестьяне – это те, кто обходится без еды, чтобы дать нам еду со своего стола, кто делится с нами своим одеялом и делает для нас маленькое местечко в своей хижине. Именно они поддерживают нас, поддерживают и даже дают нам свою кровь, как и пролетариат, как и интеллигенция. Вот как мы развиваемся. Вот на что мы опираемся.

Эта проблема приводит нас к следующим вопросам. Поскольку мы начинаем с такой основы, это позволяет нам быть независимыми, никому не подчиняться. Потому что в международном коммунистическом движении стало привычкой подчиняться командам. Хрущев был чемпионом по выдаче команд, как и Горбачев сегодня, или как этот зловещий персонаж Денг. Независимость, потому что каждая Коммунистическая Партия должна решать за себя, поскольку она ответственна за свою собственную революцию, не для того, чтобы отделить ее от мировой революции, а именно для того, чтобы служить ей. Это позволяет нам принимать собственные решения, решать за нас. Председатель Мао говорил об этом так: «Нам давали много советов, одни хорошие, другие плохие. Мы принимали хорошие и отвергали плохие. Но если бы мы приняли какой-то ошибочный принцип, ответственность лежала бы не на тех, кто дал совет, а на нас.» Почему? Потому что мы сами принимаем решения. Это приходит с независимостью и ведет к самодостаточности, к опоре на собственные силы.

Означает ли это, что мы не признаем пролетарский интернационализм? Нет, напротив, мы горячие и последовательные сторонники пролетарского интернационализма. И мы уверены, что имеем поддержку международного пролетариата, угнетенных наций, народов мира, партий и организаций, которые остаются верными Марксизму, независимо от степени их развития, и мы признаем, что первое, что они дают нам, их основная поддержка – это их собственная борьба. Пропаганда или празднования, которые они проводят, являются формой поддержки, создающей благоприятное общественное мнение, и это является выражением пролетарского интернационализма. Пролетарский интернационализм также лежит в основе советов, которые они нам дают, и мнений, которые они выражают. Но, я настаиваю, мы сами должны решать, принимать их или нет. Если они верны, мы их приветствуем, разумеется, потому что между Партиями есть обязанность помогать друг другу, особенно в такие трудные и сложные времена.

Итак, повторяя, вся борьба, которую ведет пролетариат, угнетенные нации, народы мира, партии и организации, непоколебимые и верные Марксизму – вся эта борьба является основной конкретной формой пролетарской интернационалистской помощи. Тем не менее, самая большая помощь, которую мы имеем, это нерушимый Марксизм-Ленинизм-Маоизм, идеология международного пролетариата, которая была создана рабочим классом в течение долгих десятилетий и тысяч боев по всему миру. Это самая большая помощь, которую мы получаем, потому что это свет, без которого наши глаза ничего бы не видели. Но с этим светом наши глаза могут видеть, а наши руки могут действовать. Именно так мы видим эту проблему, и именно так мы продвигаемся вперед.

EL DIARIO: Председатель, возможно, ответ на этот вопрос очевиден, но мы хотели бы узнать ваше мнение о ревизионистских партиях, которые финансируются международными фондами, крупными империалистическими державами и социал-империализмом.

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ ГОНСАЛО: Они предали мировую революцию, предали революцию в каждой стране, предали наш класс и народ, потому что служить сверхдержавам или империалистическим державам, служить ревизионизму, особенно социал-империализму, плясать под их дудку, быть пешками в их игре за мировое господство – это предательство революции.

3. Народная Война

EL DIARIO: Председатель, давайте теперь поговорим о народной войне. Что означает для Вас насилие, председатель Гонсало?

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ ГОНСАЛО: В отношении насилия мы исходим из принципа, установленного Председателем Мао Цзэдуном: насилие, то есть необходимость революционного насилия, является универсальным законом без исключений. Революционное насилие – это то, что позволяет нам разрешить фундаментальные противоречия с помощью армии и посредством Народной Войны. Почему мы начинаем с тезиса Председателя Мао? Потому что мы считаем, что Мао вновь утвердил положения Марксизма в этом вопросе, установив, что в этом законе нет никаких исключений. То, что Маркс утверждал, что насилие является акушеркой истории, остается абсолютно верным и монументальным вкладом. Ленин рассуждал о насилии, говорил о панегирическом восхвалении Энгельсом революционного насилия, но именно Председатель сказал нам, что это всеобщий закон, без каких-либо исключений. Поэтому мы берем его тезис за отправную точку. Это существенный вопрос Марксизма, потому что без революционного насилия один класс не может заменить другой, старый порядок не может быть свергнут, чтобы создать новый – сегодня новый порядок, возглавляемый пролетариатом посредством Коммунистических Партий.

Проблема революционного насилия – это вопрос, который все чаще выносится на обсуждение, и поэтому мы, Коммунисты и революционеры, должны подтвердить свои принципы. Проблема революционного насилия заключается в том, как на самом деле осуществить его с помощью Народной Войны. Мы рассматриваем этот вопрос так: когда председатель Мао Цзэдун создал теорию Народной Войны и воплотил ее в жизнь, он дал пролетариату его военную линию, военную теорию и практику, которая универсальна и поэтому применима везде в соответствии с конкретными условиями.

Мы рассматриваем проблему войны так: война имеет два аспекта – разрушительный и созидательный. Созидательный – это главный аспект. Если не смотреть на это так, то это подрывает революцию, ослабляет ее. С другой стороны, с того момента, как народ берет в руки оружие, чтобы свергнуть старый порядок, с этого момента реакция стремится подавить, разрушить, уничтожить эту борьбу и использует все имеющиеся в ее распоряжении средства, вплоть до геноцида. Мы видели это в нашей стране, мы видим это сейчас и будем видеть еще больше, пока не будет разрушено изжившее себя Перуанское Государство.

Что касается так называемой грязной войны, я хотел бы просто отметить, что нам вменяют, что реакционные вооруженные силы научились этой грязной войне у нас. Это обвинение явно выражает непонимание революции и того, что такое Народная Война. Реакция с помощью своих вооруженных сил и других репрессивных сил стремится осуществить свою цель – смести нас, уничтожить нас. Почему? Потому что мы хотим сделать то же самое с ними – смести их и уничтожить их как класс. Мариáтеги говорил, что только уничтожив, разрушив старый порядок, можно создать новый социальный порядок. В конечном счете, мы оцениваем эти проблемы в свете основного принципа войны, установленного председателем Мао: принципа уничтожения сил противника и сохранения собственных сил. Мы хорошо знаем, что реакция использовала, использует и будет использовать геноцид. В этом мы абсолютно уверены. И, следовательно, возникает проблема цены, которую мы должны заплатить: чтобы уничтожить врага и сохранить собственные силы, а тем более развивать их, мы должны заплатить цену в войне, цену в крови, необходимость пожертвовать частью ради триумфа Народной Войны.

Что касается терроризма, то нас обвиняют в том, что мы террористы. Я хотел бы дать следующий ответ, чтобы каждый мог задуматься над этим: был ли это или не был империализм янки и особенно Рейган, который заклеймил все революционные движения как террористические, да или нет? Тем самым они пытаются дискредитировать и изолировать нас, чтобы сокрушить нас. Это их мечта. Но не только империализм США и другие империалистические державы борются с так называемым терроризмом, но и социал-империализм, ревизионизм, и сегодня сам Горбачев предлагает объединиться для борьбы с терроризмом. И недаром на 8-м съезде Партии Труда Албании Рамиз Алия также посвятил себя борьбе с терроризмом.

Но будет очень полезно, если мы все вспомним, что писал Ленин: “Да здравствуют пионеры народной революционной армии! Это уже не заговор против какого-то ненавистного человека, не акт мести, не акт отчаяния, не простой акт “запугивания” – нет, это начало, хорошо продуманное и подготовленное, рассчитанное с точки зрения соотношения сил, это начало действий отрядов революционной армии”. “К счастью, прошли те времена, когда за неимением революционного народа революцию “делали” изолированные революционеры-террористы. Бомба перестала быть оружием одинокого «метателя бомб» и стала элементом народного вооружения”.

Еще Ленин учил нас, что времена изменились, что бомба стала оружием борьбы для нашего класса, для народа, что то, о чем мы говорим, больше не заговор, не изолированный индивидуальный акт, а действия Партии, с планом, с системой, с армией. Так где же здесь приписываемый терроризм? Это чистая клевета.

Наконец, мы всегда должны помнить, что, особенно в современной войне, именно реакция использует терроризм как одно из средств борьбы, и он, как было неоднократно доказано, является повседневной формой борьбы вооруженных сил Государства Перу. Учитывая вышесказанное, можно сделать вывод, что те, чьи рассуждения окрашены отчаянием, поскольку земля дрожит под их ногами, хотят обвинить нас в терроризме, чтобы скрыть Народную Войну. Но эта Народная Война настолько сотрясает землю, что они сами признают, что она имеет национальные масштабы и стала главной проблемой, стоящей перед Перуанским Государством. Какой терроризм способен на такое? Никакой. И более того, они больше не могут отрицать, что Коммунистическая Партия руководит Народной Войной. И в настоящее время некоторые из них начинают пересматривать свои взгляды; мы не должны слишком спешить списывать кого-либо со счетов. Есть те, кто может пойти навстречу. Другие, как Дель Прадо — никогда.

EL DIARIO: Каковы некоторые особенности Народная Войны в Перу, и чем она отличается от других видов борьбы в мире, в Латинской Америке и от Революционного Движения имени Тупака Амару (MRTA)?

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ ГОНСАЛО: Это хороший вопрос. Я благодарю вас за то, что вы его задали, потому что он дает нам возможность еще раз взглянуть на так называемый “догматизм”. Есть даже те, кто говорит, что мы неправильно пытаемся применить председателя Мао в эпоху, когда он уже неприменим. Словом, столько болтовни, что возникает вопрос, знают ли они, о чем говорят. Среди них и украшенный наградами сенатор, специализирующийся на насилии.

Народная Война применима повсеместно, в соответствии с характером революции и приспособлена к конкретным условиям каждой страны. В противном случае она не может быть осуществлена. В нашем случае особенности очень ясны. Это борьба, которая ведется в деревне и в городе, как было установлено еще в 1968 году в плане Народной Войны. Уже там у нас было отличие, особенность: она ведется в деревне и в городе. Мы считаем, что это связано с нашими специфическими условиями. В Латинской Америке, например, города пропорционально больше, чем на других континентах. Это реальность Латинской Америки, которую нельзя игнорировать. Достаточно взглянуть, например, на столицу Перу, которая составляет большой процент населения страны. Поэтому для нас город не мог остаться в стороне, и война должна была развиваться и там. Но борьба в деревне – основная, борьба в городе – необходимое дополнение. Это одна особенность, есть и другая.

В начале Народной Войны мы столкнулись с полицией. Такова была реальность, потому что вооруженные силы вступили в войну только в декабре 1982 года. Это не значит, что до этого они не использовались в роли поддержки; они использовались, помимо чего они также изучали процесс нашего развития. Это особенность, потому что мы создали вакуум Власти в сельской местности, и мы должны были установить новую Власть, не победив крупные вооруженные силы, потому что они не вступили в войну. А когда они появились, то только потому, что мы установили народную Власть. Такова была конкретная политическая ситуация в стране. Если бы мы следовали букве, а не духу Мао, мы бы не сделали этого и сидели бы, ожидая прихода вооруженных сил. Мы бы увязли. Еще одной особенностью была структура армии, о которой я уже говорил.

Все это — особенности; мы уже говорили о деревне и городе, о том, как вести войну, об Армии, о том, как возникла Новая Власть; и милитаризация самой Партии – это еще одна особенность. Это конкретные вещи, которые соответствуют нашей действительности, применению Марксизма-Ленинизма-Маоизма, теории председателя Мао о Народной Войне, к условиям в нашей стране. Отличает ли это нашу борьбу от других? Да.

Почему мы отличаемся от других? Потому что мы ведем Народную Войну; это отличает нашу борьбу от других в Латинской Америке. На Кубе Народная Война не велась, но у них тоже были свои особенности, о которых они намеренно забыли. Раньше они говорили, что Куба была исключительным случаем – Гевара говорил об этом, – что североамериканский империализм не вступал в Кубу. Позже они забыли об этом. Кроме того, там не было Коммунистической Партии, которая могла бы руководить. Это вопросы кубинизма и его пяти характеристик: недостаточная классовая дифференциация, которая требовала, чтобы спасители спасали угнетенных; социалистическая революция или карикатура на революцию; Объединенный Фронт, но без национальной буржуазии; отсутствие необходимости в базовых районах; и, как уже отмечалось, отсутствие необходимости в Партии. То, что мы видим сегодня в Латинской Америке, есть не что иное, как развитие этих же позиций, только все больше и больше на службе социал-империализма и его соперничества с империализмом янки за мировую гегемонию. Мы можем ясно видеть это в Центральной Америке. MRTA, то немногое, что мы знаем о ней, относится к той же категории.

Наконец, еще один вопрос, который отличает нас – простите, если я настойчив, – это независимость, самоопределение и самодостаточность. Поскольку у других нет этих качеств, их используют как пешки, а нас – нет. И еще одно существенное отличие: мы это независимость, самоопределение и самодостаточность Марксизмом-Ленинизмом-Маоизмом, а другие – нет. В общем, самое большое различие, фундаментальное различие – в отправной точке; наша идеология – это идеология Марксизма-Ленинизма-Маоизма, в основном Маоизма, примененная к конкретным условиям нашей страны, и я снова настаиваю, что это с четкими особенностями, которые показывают ложность так называемого догматизма, в котором нас обвиняют, что они также делают по приказу своих хозяев.

EL DIARIO: Председатель, можно ли тогда сказать, что MRTA играет контрреволюционную роль в этой стране?

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ ГОНСАЛО: У MRTA есть позиции, которые заставляют задуматься. Например, перемирие, которое они предоставили APRA, до того момента, пока, по их словам, APRA не нападет на народ. Но мы все знаем, что в тот же день, когда Гарсия Перес занял пост президента, он подавил народные массы в самой столице республики. В октябре 1985 года произошел геноцид в тюрьме Луриганчо. Так напали на народ или нет? И как долго они ждали, чтобы положить конец перемирию? Об этом следует задуматься.

EL DIARIO: Поскольку Базовые Районы так важны, не могли бы Вы рассказать нам, как они строятся? Что Вы думаете о восстании и как вы ведете подготовку городов?

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ ГОНСАЛО: Базовый Район – это суть Народной Войны. Без нее народная война не может развиваться. Я уже говорил о конкретных обстоятельствах, с которыми мы столкнулись во второй половине 1982 года. Мы разрабатывали заключительный этап кампании по развертыванию партизанской войны, направленной на разрушение полуфеодальных отношений эксплуатации. Мы взяли под прицел гамонализмо [полуфеодальные отношения в перуанской сельской местности], который является основой Государственной Власти, и будет ею, пока мы его не сметём. Мы продолжали наносить удары, и мы нанесли полиции сокрушительное и унизительное поражение. Вам не обязательно верить мне на слово. Журналисты из Expreso, например, говорили об этом, и я думаю, можно с уверенностью сказать, что их суждения не были окрашены революционными симпатиями. Таким образом, создав вакуум Власти в сельской местности, перед нами встала проблема: что делать? И мы решили создать Народные Комитеты, то есть совместную диктатуру, новую Власть. Мы решили сделать их подпольными, потому что вооруженные силы вскоре должны были вступить в борьбу, это мы знали. Эти Народные Комитеты размножились во сто крат. Те, которые находятся в определенной местности, образуют Базовый Район, а все вместе они образуют формирующуюся Ново-Демократическую Народную Республику. Так формируются комитеты, базы и НДНР.

Когда вооруженные силы все же пришли, нам пришлось вести тяжелую борьбу. Они боролись за восстановление старого порядка, а мы боролись против этого восстановления, чтобы снова установить Новую Власть.

Произошел чрезвычайно кровавый и абсолютно безжалостный геноцид; мы яростно сражались. В 1984 году реакция, и в частности вооруженные силы, считали, что они нас победили. Здесь я ссылаюсь на документы, с которыми они очень хорошо знакомы, потому что они принадлежат им, в которых даже говорилось, что мы больше не представляем опасности, а опасность представляет MRTA. Но каков был результат? Народные Комитеты и Базовые Районы размножились, и позже это привело к тому, что мы продолжили развитие Базовых Районов. Это то, чем мы занимаемся сегодня.

Что касается восстания, я считаю, что это чрезвычайно важный вопрос. Развитие революционной ситуации в такой стране, как наша, позволило нам начать Народную Войну, уже воссоздав Партию и установив четкую идеологию. Само развитие Базовых Районов, развитие Народной Партизанской Армии и Народной Войны порождают импульс и дальнейшее развитие революционной ситуации.

Таким образом, помня слова председателя Мао, все это ведет к тому, что он называл приливом борьбы, или к тому, что Ленин называл революционным кризисом. Когда мы достигнем этой точки, произойдет восстание. Это теория Народной Войны, и это то, что мы берем на вооружение, и основа, на которой мы развиваемся. Поэтому, поскольку процесс нашей Народной Войны должен довести нас до прилива сил, мы должны готовить восстание, которое в синтезе сводится к захвату городов. Мы обдумываем и готовимся к этому восстанию, потому что оно необходимо. Без него мы не сможем одержать победу в масштабах всей страны.

Что ставит перед нами проблема городов? В течение многих лет мы развивали нашу работу в городах и в сельской местности. Эта работа претерпела изменения и перемены в связи с народной войной, это правда. Сейчас наша ситуация заставляет нас задуматься о том, как мы будем готовить город, или города, если обобщить. Это связано с развитием нашей массовой работы, но в рамках и для Народной Войны. Мы это делали и продолжаем делать. Дело в том, что мы начали развивать ее больше. Мы считаем, что наша деятельность в городах необходима, и ее нужно продвигать все дальше и дальше, потому что именно там сосредоточен пролетариат, и мы не можем оставить его в руках ревизионизма или оппортунизма.

Трущобы находятся в городах, трущобы с их огромными массами. С 1976 года у нас есть руководство по работе в городах. Взять барриос и трущобы за основу и пролетариат как ведущую силу. Это наша политика, и мы будем продолжать применять ее и сейчас, в условиях Народной Войны.

На какие массы мы направляем свою работу? Это ясно. Из того, что уже было сказано, ясно, что широкие массы барриос и трущоб – это стальной пояс, который должен окружить врага и сдержать реакционные силы.

Мы должны завоевывать рабочий класс все больше и больше, пока он и народ не признают наше лидерство. Мы прекрасно понимаем, что потребуется время и неоднократный опыт, чтобы наш класс увидел, понял и подтвердил, что это его авангард, чтобы народ увидел, что у него есть центр, который ведет его за собой. Они имеют на это право, учитывая, как сильно были обмануты массы! Пролетариат, массы трущоб, мелкая буржуазия, интеллигенция – сколько несбывшихся надежд! Мы должны понять, что они имеют право требовать, очевидно, что они имеют это право, и мы обязаны работать над тем, чтобы заставить их увидеть, показать им, что мы действительно являемся их авангардом, и что они должны признать нас таковыми.

Мы проводим различие между тем, чтобы быть авангардом и быть признанным авангардом. Наш класс имеет такое право, и никто не может ему в этом отказать. Народ имеет это право, и никто не может ему в этом отказать. Вот что мы думаем. Мы не думаем, что пролетариат и народ в одночасье признают нас своим авангардом и единственным центром, чем мы должны быть, чтобы осуществить революцию так, как она должна быть осуществлена. Поэтому мы должны упорствовать и развивать различные формы как неотъемлемую часть нашей массовой работы. Различные формы, чтобы массы учились на примере самой Народной Войны, чтобы они узнали ценность оружия, важность оружия. Председатель Мао говорит, что крестьянство должно усвоить значение оружия, это факт. Поэтому так мы проводим работу. Мы создаем новые формы и таким образом разворачиваем нашу массовую работу в рамках и для Народной Войны.

Это связано и с другим обстоятельством, с другой ситуацией, с Революционным Движением в Защиту Народа, потому что ключ к нему – Центр Сопротивления, мы говорим это очень ясно. Это другие организационные формы, другие формы борьбы, которые соответствуют народной войне. Они не могут быть обычными, они не могут быть, они имеют другой характер, это конкретная реальность. Следовательно, мы развиваем Партию, Народную Партизанскую Армию, Революционное Движение в Защиту Народа, а также организации, созданные для различных направлений работы.

Мы должны подстегнуть боевой дух масс, мы должны выразить потенциал масс, потенциал класса. Давайте рассмотрим вопрос: сегодня у нас огромный рост цен. Почему нет народного протеста? Кто сдерживает массы? Ленин говорил, что протест заставляет реакцию дрожать; когда наш класс марширует по улицам, реакция дрожит. Вот что мы хотим применить, чему учит нас Марксизм-Ленинизм-Маоизм. Наш класс рождается и развивается в борьбе, как и народ. Что нам нужно, так это синтезировать собственный опыт масс, народа, помочь им создать свои собственные организационные формы, формы борьбы, взяв в свои руки все более развитые и растущие формы борьбы в городах. Вот так они будут обучаться.

Что мы думаем? Дело ясное, центр событий находится в деревне, но для восстания центр меняется, центр переходит в город, и это даже означает, что, как в начале мы переводили бойцов и коммунистов из городов в деревню, позже мы должны перевести их из деревни в город. Так будет, и именно так мы переносим вес в подготовке к восстанию. Мы должны искать условия, которые позволят действиям Народной Партизанской Армии объединиться с действиями восстания в городах, в одном городе или в нескольких. Вот что нам нужно.

Восстание направлено на захват городов, чтобы Народная Война одержала победу в масштабах всей страны; но оно должно стремиться к сохранению средств производства, которые реакция захочет уничтожить, к защите революционных военнопленных или известных революционеров, которых они хотят уничтожить, а также к выслеживанию врагов, чтобы поместить их туда, где они не смогут причинить никакого вреда. Вот чему нас учили о восстании. Вот чему нас учили, и это и есть восстание; Ленин научил нас, как организовать восстание, а Председатель Мао научил нас о роли восстания в Народной Войне. Вот как мы рассматриваем его и как мы готовимся к нему. Это путь, по которому мы должны идти и идем.

Одно должно быть предельно ясно. Восстание – это не простой, спонтанный взрыв. Нет, это было бы опасно. Тем не менее, это может произойти, и именно поэтому с этого момента мы должны беспокоиться о восстании. Мы думаем, что есть те, кто может захотеть использовать Народную Войну в своих интересах. Некоторое время назад, на заседании Центрального Комитета, мы проанализировали возможности. И одна из них заключается в том, что ревизионисты или другие могут спровоцировать “восстания”, либо чтобы остановить процесс развития, либо чтобы получить позиции и служить своему социал-империалистическому хозяину – или любой власти, которая направляет их, поскольку многие центры могут захотеть использовать нас таким образом.

EL DIARIO: Председатель, что бы сделала Партия в таких обстоятельствах?

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ ГОНСАЛО: В этих обстоятельствах мы поступили бы так же, как Ленин: сказали бы массам, что сейчас не тот момент, но если массы начнут восстание, будем сражаться вместе с ними, чтобы вместе мы могли организованно отступить и чтобы они пострадали как можно меньше. И если мы умрем вместе с ними, то наша кровь в большей степени сольется с их кровью. Это то, чему учил нас Ленин в знаменитой борьбе в июле 1917 года. Потому что мы не можем просто сказать массам, что они не правы, и позволить событиям заставить их понять. Нет, мы не можем этого сделать. Массы есть массы, наш класс есть наш класс, и если они идут не в правильном направлении, и условия приводят их в отчаяние и толкают их в ситуации, или даже если есть те, кто толкает их специально, мы должны быть с ними, чтобы вместе с ними помочь им увидеть неблагоприятную ситуацию, и, борясь вместе с ними, помочь им отступить наилучшим образом. И тогда они увидят, что мы с ними и в горе, и в радости. Это лучший способ для них понять и убедиться в том, что мы – их Партия. Именно так мы бы и поступили.

EL DIARIO: Председатель, ещё вопрос, а когда Вы говорите о формах борьбы в городе, какую роль Вы отводите профсоюзам?

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ ГОНСАЛО: Ту, которую приписал им Маркс в работе “Прошлое, настоящее и будущее профсоюзов”. Маркс сказал нам в прошлом веке: профсоюзы в начале были простым объединением для экономической защиты, это их прошлое. Их настоящее состоит в том, чтобы больше организовываться и развиваться политически. А их будущее – служить завоеванию Власти. Это то, что говорил нам Маркс; так в чем же тогда проблема? Проблема заключается в том, как нам объединить эти две борьбы. Экономическая борьба – это, как говорил сам Маркс, партизанская война – борьба которую наш класс, пролетариат, и народ развивают за заработную плату, часы, условия труда и другие права. Когда начинается забастовка, это партизанская война, в которой люди не только борются вокруг конкретных экономических или политических вопросов, если они представляют общий интерес, но и готовятся к грядущим великим моментам, и в этом ее фундаментальная историческая сущность. Поэтому проблема для нас заключается в том, как совместить борьбу за требования с завоеванием Власти, что мы и называем развитием массовой работы в рамках и для Народной Войны.

EL DIARIO: Председатель, Вы говорили о революционном кризисе, считаете ли Вы, что такая ситуация назревает в краткосрочной перспективе?

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ ГОНСАЛО: Вопрос в триумфе Народной Войны, и это связано, главным образом, с тем, насколько больше и насколько лучше мы сражаемся. И восстание, как я уже говорил, это ударная сила, которую мы должны подготовить, и мы серьезно готовимся. Мы должны предвидеть возможность того, что другие захотят использовать ее в своих интересах. Но главная проблема – это время восстания, определение подходящего момента.

EL DIARIO: Почему Коммунистическая Партия Перу инициировала Народную Войну в 1980 году, каково военно-историческое объяснение этого? Каков был социальный, экономический и политический анализ КПП для инициирования этой войны?

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ ГОНСАЛО: Мы изучали страну, особенно начиная со Второй Мировой Войны, и мы увидели, что в процессе своего развития перуанское общество вступает в сложную ситуацию. Собственный анализ правительства показал, что критические вопросы возникнут в 80-е годы. В Перу мы видим, что каждые 10 лет во второй половине десятилетия происходит кризис, и каждый кризис хуже предыдущего. Затем мы проанализировали бюрократический капитализм, который делает условия более благоприятными для революции. В 1980 году правительство должно было смениться в результате выборов, а это означало, что новому правительству понадобится полтора-два года, чтобы полностью наладить управление Государством. Таким образом, мы пришли к выводу: бюрократический капитализм созрел для революции, приближалось трудное десятилетие 80-х годов – кризис, выборное правительство и т.д. Все это давало очень благоприятную конъюнктуру. Все это создавало очень благоприятную конъюнктуру для начала Народной Войны и опровергало критерий, что вооруженная борьба, или в нашем случае Народная Война, не может быть начата при новом правительстве; события показали ошибочность этой позиции. Такова была наша оценка, и такова была ситуация с приходом к Власти нового правительства, что военные, покинув правительство после 12 лет правления, не могли сразу же начать борьбу против нас, не могли сразу же снова встать у руля Государства, потому что они были изношены и дискредитированы. Это были конкретные факты, реальность.

Мы уже заранее заявили, что участие в Учредительном Собрании является неправильным, что есть только возможность бойкота, потому что участие в Учредительном Собрании просто служит реструктуризации перуанского государства и достижению конституции, подобной той, которую мы имеем; и все это было предвидимо, нет ничего, что нельзя было бы не предвидеть в этом случае. Поэтому мы уже заранее наметили заложить основы для начала Народной Войны, сделать свой ход до начала нового правительства, и мы сделали это, начав 17 мая, за день до выборов.

Мы думали, что в этих условиях мы сможем начать наши действия и даже развернуть их широко и продвинуться в максимально возможной степени – и именно так мы и поступили. Мы также думали, что во второй половине десятилетия должен быть более серьезный кризис, чем предыдущий, и, следовательно, лучшие условия для продвижения вперед. Начало Народной Войны планировалось исходя из этих соображений. Но говорят, что мы не думали, а догматически применяли. Каким образом? Некоторые люди проповедуют о догме, проглатывая все, что им говорят.

Вот почему мы выбрали этот момент, факты подтвердили это. Было очевидно, что Белаунде – и это мы обсуждали открыто – будет опасаться государственного переворота и поэтому он ограничит вооруженные силы. Трудно ли было это предвидеть? Нет, благодаря тому опыту, который он имел в 1968 году. Это были просчитываемые вещи, а нас учили просчитывать, анализировать, взвешивать вещи – так нас учили. Председатель был очень требователен в отношении этих проблем, особенно в отношении подготовки. Мы считаем, что события подтвердили наш анализ. В течение двух лет вооруженные силы не могли вступить. Так это было или нет? Сегодня они говорят, что сожгли имевшуюся у них разведывательную информацию. Короче говоря, у нового правительства были проблемы с формированием администрации, и факты свидетельствуют об этом. Затем наступил кризис. Военные вступили в бой со все более многочисленными контингентами, и, сражаясь с ними в течение нескольких лет, мы стали более мощными, мы продолжаем процветать и развиваться. Таковы были причины для начала Народной Войны в 1980 году, и факты показывают, что мы не ошиблись, или, по крайней мере, не ошиблись в общих руководящих принципах, а это то, в чем нельзя ошибаться.

EL DIARIO: Учитывая, что в войне есть две конкурирующие стратегии, не могли бы Вы объяснить, как конкретизировался процесс разработки Ваших военных планов, каких достижений Вы добились и с какими проблемами столкнулись?

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ ГОНСАЛО: Наша отправная точка такова: каждый класс имеет свою специфическую форму войны, а значит, и свою стратегию. Пролетариат разработал свою стратегию, Народную Войну, и это превосходная стратегия. У буржуазии никогда не может быть стратегии, превосходящей эту. Более того, никогда не будет стратегии более развитой, чем стратегия пролетариата. Это вопрос изучения военных процессов в мире. Каждый класс всегда порождал свою форму ведения войны, свою стратегию. И всегда превосходящая стратегия побеждала уступающую стратегию, и новый класс всегда имел превосходящую стратегию, именно это и есть Народная Война. Есть свидетельства, подтверждающие это. Есть военные аналитики, которые говорят об этом так: Коммунисты, когда они применяли свои принципы, никогда не проиграли ни одной войны; они проигрывали войны только тогда, когда не применяли свои принципы.

Поэтому наша отправная точка заключалась в том, что у нас есть превосходная стратегия, универсально доказанная теория. Наша проблема заключалась в том, как использовать ее для осуществления нашей революции. Здесь кроется суть проблемы и возможность совершения ошибок. Первое, что мы установили, это необходимость избегать механического применения Народной Войны, потому что Председатель Мао Цзэдун предупреждал нас, что механическое применение ведет к оппортунизму и поражению. В 1980 году, когда мы решили начать Народную Войну, мы решили в Центральном Комитете Партии уделить строгое внимание разработке конкретного применения, а не догматического или механического. Мы сформулировали это именно так. Это была наша отправная точка. Здесь мы можем отметить первую проблему, с которой мы столкнулись. Первая проблема, которая у нас возникла, – это антагонистическая борьба против правой оппортунистической линии, которая выступала против начала Народной Войны. Это первая проблема, которая у нас возникла. Мы решили этот вопрос коренным образом на 9-м Пленуме, а остатки были полностью сметены на февральском Пленуме 1980 года. Это была первая проблема, с которой мы столкнулись, а затем началась борьба за очищение Партии, о которой мы уже говорили. И нам пришлось ожесточенно бороться за то, чтобы отсеять элементы из самого Центрального Комитета. У нас уже был план ведения войны в сельской местности, но именно так мы укрепились и смогли вступить в процесс начала Народной Войны. У нас уже был план ведения войны в деревне и городе.

Первым планом, который мы выдвинули, был “План Начала”. Политическому бюро было предложено определить, как развивать вооруженные действия, и именно этот орган представил план, основанный на отрядах в качестве военной формы. Этот план был доведен до конца в 1980 году, но важно отметить, что через две недели после начала вооруженной борьбы было проведено заседание расширенного Политбюро, чтобы проанализировать, как все прошло, и оно пришло к выводу, что зародилось что-то новое, и это была Народная Война, вооруженные действия, отряды. Затем мы разработали План Развития. Это был более длительный план, рассчитанный на два года, но он был реализован в ходе нескольких кампаний. Именно в конце этого плана сформировались новые формы Власти и возникли Народные Комитеты.

В конце 1982 года вступили вооруженные силы. Центральный Комитет ожидал этого более года. Он изучал участие вооруженных сил и пришел к выводу, что оно будет возрастать до тех пор, пока армия не заменит полицию, которая затем возьмет на себя второстепенную роль. Так оно и произошло, и, учитывая ситуацию, иначе и быть не могло. Мы подготовились, но, тем не менее, у нас возникла вторая проблема. Введение вооруженных сил имело свои последствия. Они с самого начала применяли политику геноцида. Они создали вооруженные группы, называемые меснадас, заставляя массы вступать в них и выставляя их вперед, используя их как щит. Нужно прямо сказать: здесь мы видим не только политику использования масс против масс, старую реакционную политику, которую видел еще Маркс, но и трусливое использование масс, выставляя их впереди себя. Вооруженным силам нечем похвастаться – с полным основанием мы назвали их экспертами по поражениям, искусными в нападении на безоружные массы. Таковы вооруженные силы Перу. Столкнувшись с этим, мы созвали расширенное заседание ЦК. Это было большое заседание, и оно длилось долго. Это была одна из самых длинных сессий, которые мы когда-либо проводили. Именно тогда мы разработали План Завоевания Базовых Районов, и была создана Народная Партизанская Армия, чтобы ответить силам, которые, очевидно, были более высокого уровня, чем полиция. Там же мы подняли, среди прочего, проблему Фронта/Государства.

Так возникла вторая проблема, проблема противостояния геноциду, геноциду 1983 и 1984 годов. Это зафиксировано в партийных документах. Нет необходимости углубляться в это, но мы хотим подчеркнуть тот факт, что это был злобный и беспощадный геноцид. Они думали, что этим геноцидом “сотрут нас с лица земли”. Насколько это было правдой, показывает тот факт, что к концу 1984 года они начали распространять среди своих офицеров документы о нашем уничтожении. Борьба была напряженной, тяжелой; это были сложные и трудные времена.

На реакционные военные действия и использование меснадас мы ответили сокрушительным действием: Луканамарка. Ни они, ни мы не забыли об этом, потому что они получили ответ, который даже не представляли себе возможным. Более 80 человек были уничтожены, это правда. И мы открыто говорим, что были эксцессы, как это было проанализировано в 1983 году. Но все в жизни имеет два аспекта. Наша задача состояла в том, чтобы нанести сокрушительный удар, чтобы сдержать их, чтобы они поняли, что все будет не так просто. В некоторых случаях, как и в этот раз, Центральное Руководство само планировало действия и давало указания. Было именно так. В этом случае главным было то, что мы нанесли им сокрушительный удар, проверили их, и они поняли, что имеют дело с иным типом народных бойцов, что мы не такие, как те, с кем они боролись раньше. Они поняли это. Эксцессы – это негативный аспект. Понимая войну и основываясь на том, что говорил Ленин, принимая во внимание Клаузевица, на войне массы, участвующие в боях, могут зайти слишком далеко и выразить всю свою ненависть, глубокие чувства классовой ненависти, отторжения и осуждения, которые у них есть – вот в чем корень всего этого. Это очень ясно объяснил Ленин. Эксцессы возможны. Проблема заключается в том, чтобы дойти до определенной точки и не выходить за ее пределы, потому что если вы выйдете за эту точку, то собьетесь с курса. Это как угол: его можно открыть до определенной точки и не дальше. Если бы мы дали массам множество ограничений, требований и запретов, это означало бы, что в глубине души мы не хотим, чтобы воды вышли из берегов. А нам нужно было, чтобы реки переполнились, чтобы потоп разбушевался, потому что мы знаем, что когда река наводняет свои берега, она производит опустошение, но затем возвращается в свое русло. Повторяю, это ясно объяснил Ленин, и именно так мы понимаем эти эксцессы. Но, я настаиваю, что самым главным было дать им понять, что мы – крепкий орешек, и что мы готовы на всё, на всё.

Маркс учил нас: нельзя играть в восстание, нельзя играть в революцию. Но когда человек поднимает знамя восстания, когда он берет в руки оружие, знамя нельзя снимать, его нужно держать высоко и не опускать до победы. Вот чему он нас учил, чего бы это нам ни стоило! Маркс вооружил нас тогда, как и Ленин, и, главным образом, Председатель Мао Цзэдун научил нас той цене, которую мы должны заплатить, что значит уничтожать, чтобы сохранить, что значит высоко держать знамя, несмотря ни на что. И мы говорим, что таким образом, с такой решимостью мы преодолели зловещий, подлый, трусливый и порочный геноцид. И мы говорим это потому, что кто-то – тот, кто называет себя президентом, – выступает с намеками на варварство, не краснея, в то время как он – начинающий Аттила Гунн, играющий кровью других людей.

Пережили ли мы трудные времена? Да. Но что показала нам реальность? То, что если мы будем упорствовать, если политика будет во главе, если мы будем следовать нашей политической стратегии, если мы будем следовать нашей военной стратегии, если у нас будет четкий и определенный план, то мы будем продвигаться вперед, и мы способны противостоять любому кровопролитию. (Мы начали готовиться к кровопролитию в 1981 году, потому что оно должно было произойти. Таким образом, мы уже были готовы идеологически, это главное). Все это привело к росту наших сил, они умножились. Таков был результат. Получилось так, как говорил Председатель: реакция грезит, когда пытается утопить революцию в крови. Они должны знать, что тем самым они питают ее, и это неумолимый закон. Это еще раз подтверждает, что мы должны быть все более преданными, твердыми и решительными в своих принципах и всегда иметь непоколебимую веру в массы.

Таким образом, мы вышли из этой ситуации окрепшими, с более многочисленной Армией, более многочисленными Народными Комитетами и Базовыми Районами, и более многочисленной Партией, в точности наоборот тому, что они себе представляли. Я полагаю, мы уже говорили о кровавых мечтах реакции. Это не что иное, как кровавые сны, которые, в конечном счете, оказываются кошмарами. Но я настаиваю: упорствуя в своих принципах и борясь при поддержке масс, в основном бедных крестьян, мы смогли противостоять этой ситуации. Именно здесь проявился тот героизм, о котором я уже говорил, героизм масс.

Впоследствии мы разработали новый план, План Развития Базовых Районов, который мы сейчас реализуем. Что мы можем сказать об этом? Если посмотреть с другой стороны, то я считаю, что мы должны помнить один урок: все планы утверждаются, применяются и обобщаются в разгар борьбы двух линий. И эта борьба становится более интенсивной, когда нужно утвердить новый план. Такова реальность, это урок, который мы очень хорошо помним. Это было очень поучительно для нас и мы многому научились. Так оно и есть. В конце концов, Народная Война порождает чрезвычайно высокую степень единства, но в условиях напряженной борьбы. Да, потому что, несмотря на проблемы, на сложные и трудные ситуации, с которыми мы сталкиваемся, несмотря на внешние воздействия, идеологическая динамика такова, что те, кто участвует в Народной Войне, отдали свою жизнь революции. Коммунист посвящает свою жизнь Коммунизму, хотя он его не увидит, потому что на самом деле мы его не увидим, по крайней мере, я не увижу. Но проблема не в этом. Невидение цели, за которую мы боремся, лишь побуждает нас к размышлению, к восприятию великих примеров, которые дал нам Марксизм. В свое время Маркс знал, что не увидит триумфа революции, и к чему это его привело? К тому, что он удвоил свои усилия по продвижению революции. Это уроки, которые мы извлекли, и мы руководствовались этими выдающимися примерами. Позвольте мне еще раз настоять на том, что это не предполагает никакого сравнения, это лишь фиксация на Полярной звезде, чтобы задать курс, как ориентир.

Итак, если рассуждать о вооруженной борьбе и Народной Войне, то можно сказать, что начало позволило нам развить партизанскую войну, потому что в этот период мы перешли от отрядов [отделений] к взводам, и таким образом мы расширили партизанскую войну. План Развития дал нам Народные Комитеты, План Завоевания Базовых Районов дал нам Базовые Районы и широкую зону операций. Мы должны помнить, что мы задумывали высокогорье как опору для развития войны и завоевания Власти по всей стране. Да, Сьерра нашей страны – и мы охватили территорию, которая идет от одной границы до другой, от Эквадора до Боливии и Чили. Но мы также развивали работу в “бровях” джунглей [где горная цепь встречается с джунглями – переводчик], в горных районах, ведущих к Побережью, а также в городах. Сегодня мы можем сказать, что у нас сотни Народных Комитетов и множество Базовых Районов. Конечно, есть главный, и в каждой зоне тоже есть свой главный.

Наконец, о планах можно сказать, что мы научились руководить войной с помощью единого стратегического плана, применяя принцип централизованной стратегии и децентрализованной тактики. Мы руководим войной с помощью единого плана с различными частями, посредством кампаний, со стратегически-оперативными планами, тактическими планами и конкретными планами для каждого действия. Но ключ ко всему этому – единый стратегический план, который позволяет нам направлять войну в едином ключе, и это ключ к руководству Народной Войной. Пожалуй, это все, что я могу сказать по этому поводу.

EL DIARIO: Председатель, за эти восемь лет Народной Войны чего достигла антидиверсионная стратегия, и каковы ее нынешние проблемы?

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ ГОНСАЛО: На этот вопрос я бы предпочел ответить так: реакционеры сами говорят, что они потерпели неудачу и продолжают терпеть неудачу; они прекрасно это знают. Говоря словами юриста, “когда кто-то признается, больше не нужно никаких доказательств”.

EL DIARIO: Как вы думаете, когда появятся условия для того, чтобы Народная Партизанская Армия могла развивать традиционную войну, защищать территориальные позиции и открыто противостоять вооруженным силам? Входит ли такая борьба в планы КПП?

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ ГОНСАЛО: Мы размышляли об этих проблемах, обсуждали их и выработали политику партии. Мы занимались этим вопросом в 1981 году, также занимались им и в других случаях. Мы начали с того, как Председатель Мао Цзэдун задумывал Народную Войну, исходя из противоречий. В противоречиях есть два аспекта. Один из них слаб, а другой временно силен. Должен пройти период стратегической обороны, второй период стратегического равновесия и третий период стратегического наступления. Мы пока развиваемся в рамках стратегической обороны. И в этих условиях партизанская война продолжает оставаться нашей основной формой, обобщенной партизанской войной, которая ведется широко, как в сельской местности, так и в городе, причем сельская местность является основной, а город – дополнительной. И мы ведем боевые действия практически на всей территории страны. Это что касается периода, в котором мы находимся.

Мы начинаем развивать мобильную войну, как это было задумано Председателем Мао, и будем развивать ее дальше в соответствии с тем, что реакция неизбежно должна будет вести более развитую контрповстанческую войну. Но даже если это произойдет, мы должны будем продолжать вести партизанскую войну как основную, мобильную войну как дополнительную, и в рамках этого некоторые специфические виды позиционной войны, о которых говорилось в “О Затяжной Войне”. Мы считаем, что обострение Народной Войны должно также привести к обострению противоповстанческой войны, которая будет основана на геноциде. В перспективе это приведет к стадии стратегического равновесия, учитывая, конечно, что мы будем придерживаться правильной идеологической и политической линии и, следовательно, поддерживать правильную военную линию, что мы и должны делать. Так что стратегическое равновесие станет результатом нашего упорства во всем этом, в сочетании со зловещими планами, которые они готовят, которые приведут к геноциду – который они хотят навязать Перуанскому народу, потому что чувствуют свое бессилие. Но народ не может последовать за ними, потому что народ не может пойти против своих собственных классовых интересов. Это приведет к стратегическому равновесию, позвольте мне повторить, при том условии, что мы будем придерживаться правильного курса в идеологии, в политике, в военном деле и во всех сопутствующих вопросах. Именно в этот момент нам придется решать проблему, как развивать Народную Войну, чтобы взять города и подготовить ту часть, которая соответствует стратегическому наступлению. Это все, что мы можем сказать на данный момент.

EL DIARIO: Для усиления войны, как Вы сказали, необходимо будет усилить вооружение Народной Партизанской Армии? Как Вы намерены решить этот вопрос?

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ ГОНСАЛО: Да, это один из аспектов. Позвольте мне поставить вопрос принципа в качестве отправной точки. Мы привыкли и упорно придерживаемся наших принципов в качестве отправной точки. Таким образом, руководствуясь нашими принципами, мы можем решать наши конкретные проблемы. Председатель Мао Цзэдун говорил нам, что главное – это человек. Оружие полезно. Поэтому наша задача – нацелиться прежде всего на людей, на их идеологическое и политическое укрепление, на идеологическое и политическое строительство армии в данном случае, а также на ее военное строительство. Это наша отправная точка.

Что касается оружия, то Председатель говорит, что оно есть у противника, и проблема заключается в том, чтобы его у него отнять, и это главное. Современное оружие необходимо, но его эффективность зависит от идеологии человека, который им владеет. Этому нас научил Ленин. Мы можем утверждать, что мы устраиваем засады, и вооруженные силы прекрасно знают, как это развивается, какие мощные удары им наносятся. Я хотел бы упомянуть только ту, что связана с Кайарой, засаду Эруско. Двадцать пять солдат были уничтожены. Выжил только один, и тот был ранен. Поэтому они ответили жестоким геноцидом. Факты не такие, как они их представили. Правда в том, что они перебросили большие силы и не смогли выследить нас. Кроме того, давайте проясним, что мы захватили их оружие. Они это прекрасно знают. И мы взорвали не одну машину, а две, потому что целый километр дороги был заминирован, и у них не было возможности сбежать. То, что показывал по телевидению и в газетах тот, кто называет себя президентом, и те, кто уехал на Кайару из этой так называемой “Комиссии”, – это, как говорится, “воздушные замки”, “рисунки на воде”. Так что уже прошло некоторое время с тех пор, как началась все более активная передача оружия от них к нам. И они обязаны поставлять его нам, это их обязанность – доставлять его туда, где мы находимся. И мы должны признать, что они начали это делать. Почему так мы говорим? Потому что мы заставили их рассредоточиться, открыть разные фронты, заставили их сидеть и пассивно ждать. Они как слон, застрявший в грязи, и поэтому их легче атаковать. Это то, над чем армия и вооруженные силы в целом должны серьезно задуматься.

То, о чем я говорю, есть не что иное, как применение того, чему учил нас Председатель Мао Цзэдун, когда он сказал, что Чан Кайши к концу войны заслужил медаль, потому что он действовал как хороший квартирмейстер, хороший поставщик оружия. Так что это уже началось, и вооруженные силы очень хорошо это знают. И план, который они разрабатывают, все их интриги, великое наступление, которое они хотят провести, – все это приветствуется. Это не помешает передаче оружия, и они потерпят неудачу, потому что им не удастся заставить перуанский народ пойти против своих собственных интересов. И это самые черные, самые гнилые реакционеры, которых сегодня возглавляет это фашистское, корпоративистское апристское правительство во главе с мерзким и жалким массовым убийцей. История показала, что перуанский народ не следует за фашизмом и не позволит себя корпоратизировать. Это уже доказано, и это не является проблемой лишь сегодняшнего дня в Перу, это было проблемой на протяжении десятилетий. Поэтому оружие врага, которое мы у него отбираем, является нашим главным источником.

Кроме того, скромный динамит будет продолжать играть важную роль, ведь мины – это оружие народа. Что касается нас, то наш принцип – искать самое простое оружие, которым может орудовать каждый из масс, потому что наша война – это война масс. Иначе она не была бы Народной Войной, а наша война таковой является. Отсюда вытекает второй вопрос – производство оружия. Мы стремимся продвинуться в производстве оружия, о чем другая сторона тоже уже хорошо знает. Об этом напрямую сообщили в Президентский Дворец, обстрел был произведен из минометов, сделанных нашими руками, руками народа. Они этого не говорят, но мы это знаем.

Другой распространенный способ – купить их, потому что есть три способа. Основной – это захват у противника, второй – производство, и третий – покупка. Последнее является проблемой из-за высокой стоимости оружия, а мы ведем самую экономичную Народную Войну на земле. Так происходит потому, что у нас очень мало ресурсов, а те, что у нас есть – это те, которые нам предоставляют массы. Повторю еще раз: как решается эта проблема? Ленин говорил, что нужно захватить большое количество оружия, любой ценой. И я уже говорил о том, чему учил нас Председатель Мао. Это то, что мы воплощаем в жизнь.

EL DIARIO: Можете ли Вы предвидеть, что триумф и продвижение революции, которую вы возглавляете, спровоцирует военное вторжение США? Что будет делать КПП в этом случае?

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ ГОНСАЛО: Хотя империализм янки уже вмешивается, по этому вопросу я бы конкретно сказал следующее. Соединенные Штаты могут мобилизовать соседние страны. Мы не должны забывать, я настаиваю, что существуют даже неурегули

рованные территориальные претензии и пограничные споры, хотя они и молчат об этом; и мы все знаем, какая роль отведена Бразилии. Они могли бы вмешаться напрямую, со своими войсками; у них уже есть люди, которые проходят здесь подготовку.

Некоторое время назад в Центральном Комитете мы приняли решение, что какой бы враг ни пришел топтать эту землю, мы будем противостоять ему и победим его. В этих условиях противоречие изменится, противоречие между угнетенной нацией и империалистами станет главным, и это даст нам еще более широкую основу для объединения нашего народа.

EL DIARIO: Реакционеры, ревизионисты и оппортунисты из Объединенных Левых [Izquierda Unida, IU] говорят, что вы изолированы от масс. Что Вы можете сказать по этому поводу?

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ ГОНСАЛО: Я считаю, что из всего, что мы говорим, видно, что нас поддерживают массы. Тех, кто говорит такие вещи, ревизионистов и оппортунистов, мы бы спросили: как они могут объяснить существование движения, которое в течение восьми лет развивало Народную Войну без международной помощи, если у него нет поддержки масс?

EL DIARIO: На протяжении восьми лет правые группы и партии, ревизионисты, оппортунисты и все реакционеры говорили и даже кричали, что КПП – это “безумная”, “мессианская”, “кровожадная”, “полпотовская”, “догматическая”, “сектантская”, “наркотеррористическая” организация. Объединенная Мариатегистская Партия (PUM) добавляет, что вы загнали крестьянство в ловушку посередине, между двух огней, что вы милитаристы. Недавно Виллануэва [официальный представитель APRA – переводчик] сказал, что вы “террористы-геноцидники” и другие вещи. Что вы можете сказать по поводу этих обвинений? Что за ними стоит?

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ ГОНСАЛО: Для меня они представляют собой ложь и неспособность понять Народную Войну, и я понимаю это, враги революции никогда не смогут понять Народную Войну. Что касается обвинения в том, что крестьянство оказалось между двух огней, то это изощренная выдумка, потому что именно крестьянство составляет подавляющее большинство Народной Партизанской Армии. Необходимо понять, что именно Государство Перу, с его вооруженными силами и репрессивным аппаратом, хочет утопить революцию в крови. Мы так это понимаем, и мы бы рекомендовали этим господам изучить немного о войне в целом, о революционной войне, и главным образом о Народной Войне и Маоизме. Хотя я сомневаюсь, что они это поймут, потому что для этого нужно иметь определенную классовую позицию.

Что касается того, что г-н Виллануэва говорит о “террористах-геноцидниках”, то мне кажется непристойной насмешкой и пародией желание применить к нам такой термин, как “геноцидники”, который подходит к ним подобно перчатке. Перед нашей страной и всем миром совершенно ясно, кто совершает геноцид. Это они, это правительство APRA, которое возглавляет это реакционное государство, это реакционные вооруженные силы, силы репрессий – они являются гнусными массовыми убийцами. Искажения никогда не изменят фактов. История уже написана, завтра она будет подтверждена. К тому же, как долго продержится Виллануэва? Каким будет его будущее? Было бы здорово, если бы он подумал об этом.

EL DIARIO: Какие изменения, по вашему мнению, произошли в перуанской политике, в экономическом базисе общества и среди масс в результате восьми лет Народной Войны?

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ ГОНСАЛО: Первое изменение – это развитие Народной Войны, которая неудержимо продвигается вперед; это означает, что впервые в нашей стране действительно осуществляется демократическая революция. Это изменило все условия перуанской политики. Следовательно, сама реакция, их пособники, начиная с ревизионистов и их дежурных сторонников, кем бы они ни были, пришли к выводу, что первая и главная проблема, стоящая перед перуанским Государством, – это Народная Война. Таким образом, мы изменяем картину мира в этой стране. Из этого вытекает самое важное и главное, чего мы добились, – возникновение и развитие Новой Власти, которая идет вперед и в итоге распространится на всю страну.

В экономической основе, в рамках Новой Власти, мы устанавливаем новые производственные отношения. Конкретным примером этого является применение земельной политики, использование коллективного труда, организация общественной жизни в соответствии с новой реальностью, с совместной диктатурой, где впервые правят рабочие, крестьяне и прогрессивное население – подразумевая под этим тех, кто хочет преобразовать страну единственным возможным способом – народной войной.

Что касается их, реакционеров, то, не говоря уже об экономических последствиях участия в Народной Войне, мы уничтожаем бюрократический капитализм, уже некоторое время подрываем гамональную [феодально-помещичью – переводчик] основу полуфеодальных отношений, которые поддерживают всю эту структуру, и в то же время наносим сильные удары по империализму.

Для масс нашего народа, этих героических масс, в первую очередь для пролетариата, ведущего класса, который мы всегда будем признавать; они впервые приходят к Власти, и они уже почувствовали вкус меда на своих губах. Они не остановятся на этом. Они захотят всего, и они это получат.

EL DIARIO: Как Вы оцениваете нынешнюю ситуацию и перспективы Народной Войны в Перу? Какая судьба ожидает перуанский народ, если революция, которую Вы возглавляете уже более восьми лет, не восторжествует в краткосрочной перспективе? Верите ли Вы, что это правительство или другое правительство сможет найти выход из кризиса? В документе “Основы для Дискуссии” КПП указала, что мы вступаем в решающие годы, когда у APRA по-прежнему нет стратегического плана. Может ли быть так, что мы стоим на пороге победы революции и захвата Государственной Власти КПП?

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ ГОНСАЛО: Перуанский народ все больше мобилизует свои силы, и классовая борьба обостряется. Это напрямую связано с Народной Войной, которая является ничем иным, как продолжением классовой борьбы с оружием в руках. Какая судьба ожидает перуанский народ? Я считаю, что героическая судьба разрушения старого Государства и славная судьба начала строительства нового общества будут монументальными усилиями. Это будет период жертв и трудностей, но народ выйдет победителем. В конце концов, достаточно задуматься вот над чем: если бы не было Народной Войны, перестали бы умирать 60 000 детей в возрасте до одного года, как это происходит сегодня в Перу? Нет. Поэтому народ будет продолжать прилагать все усилия, будет проходить через трудности, но с каждым днем все более осознанно, он будет отдавать необходимую цену, зная, что победит.

Выход? Мы считаем, что у них нет выхода. Наше понимание процесса современного перуанского общества заключается в том, что начиная с 1980 года бюрократический капитализм вступил в период своего разрушения, в результате чего вся система разваливается, и у них нет выхода. И если мы посмотрим на это, то налицо серьезный кризис, но также два десятилетия сошлись в одно, десятилетие 80-х и десятилетие 90-х, оба критические. У них вообще нет выхода.

Что касается решающих лет, то под решающими годами мы понимаем более мощную бурю между Народной Войной и контрреволюционной войной, и мы верим, опять же, что из этого возникнет этап стратегического равновесия.

Что касается отрезка времени, то Председатель Мао говорил, что чем больше и лучше мы будем воевать, тем меньше потребуется времени. Со своей стороны, мы обязаны это делать. Мы это делаем и будем делать; с другой стороны, у нас чрезвычайные объективные условия. Условия общего кризиса, в которые вступила дряхлая система перуанского общества, показывают нам, что в эти решающие годы все может ускориться, и на самом деле эти решающие годы мощно ускорят условия и разовьют революционную ситуацию.

Каковы наши задачи сегодня? В целом, больше Народной Войны, больше Новой Власти, больше Армии, больше вовлечения масс, и именно так, по нашему мнению, придет наша победа.

EL DIARIO: Наконец, не могли бы Вы изложить свою позицию в отношении мировой Народной Войны? В случае мировой войны между сверхдержавами, каковы будут последствия для человечества?

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ ГОНСАЛО: Может ли быть мировая война? Да, может быть. Условия для этого будут существовать до тех пор, пока мы не устраним их корни. Сверхдержавы, очевидно, готовятся к войне и строят большие планы. Но мы считаем, что коммунисты и революционеры, массы, народ, те, кто больше не может мириться с таким количеством несправедливости в мире, не должны концентрировать свое внимание на войне между сверхдержавами, потому что наше освобождение не может быть достигнуто этим – потому что это будет война за грабеж, за передел мира. Мировая война между крупными державами ведется за гегемонию, и ни за что другое. Чего мы можем ожидать от них? Огромной резни, масштабного геноцида, сотен тысяч смертей. Но, безусловно, огромное большинство человечества выживет. Мы не можем принять зловещие идеи сегодняшнего дня, которые поклоняются атомному оружию и всем сложным вооружениям, которыми они размахивают. Мы также не можем позволить им использовать их в качестве шантажа, чтобы парализовать нас. Много раз в мире реакционеры говорили о решающем и окончательном оружии и исчезновении человечества. Но всегда это делалось для того, чтобы сдерживать и подавлять народ, чтобы сохранить свое старое господство. Вот почему мы считаем, что мы должны сосредоточить наше внимание, наши усилия, нашу страсть, нашу волю на развитии Народной Войны – потому что из этого непременно произойдет освобождение народа и пролетариата, окончательное и истинное освобождение. Мы считаем, что мировая Народная Война – это ответ на империалистическую мировую войну. Мы считаем, что задача состоит в том, чтобы подготовиться к ней, и мы представляем себе это следующим образом: те, кто уже ведет Народную Войну, должны развивать ее больше; те, кто еще не начал ее, должны начать ее развивать; и с помощью этого процесса мы разрушим империалистическое господство, господство реакции. И мы сотрем их с лица земли.

Мы не представляем себе мировую Народную Войну как действие, которое произойдет одновременно в определенный день и час. Мы представляем себе ее как разворачивающуюся в будущем и относящуюся к 50-100 годам, которые предсказывал Председатель Мао Цзэдун. Мы видим это как большие волны Народной Войны, пока, наконец, все они не сойдутся, подобно стальным легионам великой всемирной красной армии, как говорил сам Ленин. Вот как мы это видим. Мы думаем, что это единственный путь, по которому нужно идти. Проблема, я настаиваю, в том, что существует риск мировой войны, и это будет огромная бойня, от которой могут исходить только несчастья, несправедливость, боль и смерть, и еще больше причин положить им конец. Поэтому единственным решением является Народная Война, которая, возникая волнами, приведет к мировой Народной Войне и объединению стальных легионов международного пролетариата, народа, который в итоге выполнит нашу историческую миссию. Нам выпала большая удача жить в эти десятилетия, когда империализм и реакция будут сметены, потому что то, что предвидел Председатель Мао, будет достигнуто. Если мы сами этого не видим, то другие, идущие за нами, увидят, потому что легионы пополняются все больше и больше.

В чем же проблема? В чем суть? Поставить Марксизм-Ленинизм-Маоизм во главу. И в первую очередь с Маоизмом взять на вооружение Народную Войну, которая универсальна, учитывая характер каждой революции и конкретные условия каждой страны.

4. О Национальной Политической Ситуации

EL DIARIO: Председатель, каков анализ КПП в отношении Государства Перу и куда оно движется?

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ ГОНСАЛО: У нас есть понимание работы современного перуанского общества, под которым мы понимаем общество, образовавшееся в 1895 году. Мы считаем, что процесс, который мы переживаем, начался именно тогда, и что в нем было три этапа. Первый этап заложил основу для развития бюрократического капитализма; второй этап, который углубил развитие бюрократического капитализма, начался после Второй Мировой Войны, потому что первый этап продолжался до этого времени. Это углубление развития бюрократического капитализма способствовало созреванию условий для революции. С началом Народной Войны в 1980 году мы вступили в третью стадию – общий кризис бюрократического капитализма. Началось разрушение современного перуанского общества, потому что оно исторически изжило себя. Поэтому то, что мы наблюдаем, является его концом, и единственно правильным курсом является сражение, битва и борьба, чтобы похоронить его.

EL DIARIO: Почему Вы считаете тезис о бюрократическом капитализме фундаментальным?

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ ГОНСАЛО: Мы считаем этот тезис Председателя Мао Цзэдуна ключевым, потому что, не понимая его и не владея им, невозможно осуществить демократическую революцию, а тем более представить себе ее непрерывное продолжение в социалистической революции. Пренебрегать этим тезисом Председателя Мао действительно очень неправильно. Очевидно, что они путают его анализ, говоря нам о развитии капитализма в отсталых странах или о зависимом капитализме, что не приводит ни к чему, кроме изменения характера революции. Мы считаем, что именно взяв Председателя Мао за отправную точку, мы сможем по-настоящему понять перуанское общество и те общества, которые называются отсталыми.

Мы понимаем, что бюрократический капитализм начал зарождаться в Перу в 1895 году посредством трех этапов, которые я описал ранее. Мы представляем себе это так: капитализм развился на полуфеодальной основе и под империалистическим господством. Это капитализм, который родился поздно, родился привязанным к феодализму и подчиненным империалистическому господству. Именно эти условия порождают то, что Председатель Мао Цзэдун назвал бюрократическим капитализмом. Итак, бюрократический капитализм развивается в узах крупного монополистического капитала, который контролирует экономику страны. Этот капитал состоит, как говорил Председатель Мао, из крупного капитала крупных землевладельцев, компрадорской буржуазии и крупных банкиров. Так возникает бюрократический капитализм, связанный, повторяю, с феодализмом, подчиненный империализму, монополистический. Мы должны это иметь в виду, он монополистический. На определенном этапе своего развития этот капитализм соединяется с Государственной Властью и использует экономические средства Государства, использует Государство как экономический рычаг, и этот процесс порождает другую фракцию крупной буржуазии – бюрократическую буржуазию. Это приводит к дальнейшему развитию бюрократического капитализма, который уже был монополистическим и становится, в свою очередь, государственным. Но весь этот процесс порождает условия, в которых созревает революция. Это еще одна важная концепция, с политической точки зрения, которую Председатель изложил относительно бюрократического капитализма.

Если мы понимаем бюрократический капитализм, мы можем очень хорошо понять, как в Перу существуют полуфеодальные условия, бюрократический капитализм и империалистическое господство, в основном янки. Это то, что мы должны понять, и то, что позволяет нам понять и возглавить демократическую революцию.

Итак, какое еще значение имеет бюрократический капитализм? Председатель говорит, что демократическая революция реализует некоторые социалистические достижения, которые, по его словам, уже выражались, например, в группах взаимопомощи в Базовых Районах в сельской местности [в Китае – переводчик]. Для перехода от демократической к социалистической революции ключевым с экономической точки зрения является конфискация всего бюрократического капитала, что позволит новому государству контролировать экономику, направлять ее и, таким образом, служить развитию социалистической революции. Мы понимаем, что эта стратегическая концепция имеет огромное значение, и, повторяю, она, к сожалению, игнорируется, и пока она игнорируется, невозможно правильно понять, что такое демократическая революция в нынешних условиях, в которых мы боремся.

Ошибочно думать, что бюрократический капитализм – это капитализм, который государство развивает с помощью экономических средств производства, которые оно непосредственно контролирует. Это ошибочно, и это не соответствует тезисам Председателя Мао. Подумайте вот о чем: если бы бюрократический капитал был только государственным капитализмом, и вы конфисковали бы этот государственный капитал, в чьих руках остался бы другой, негосударственный монополистический капитал? В руках реакции, крупной буржуазии. Эта точка зрения, отождествляющая бюрократический капитализм с государственным монополистическим капитализмом, является ревизионистской концепцией, и в нашей Партии ее отстаивали левые ликвидаторы. Следовательно, мы понимаем, что эта проблема очень важна.

Кроме того, в политическом плане она позволяет нам очень четко разграничить крупную буржуазию и национальную или среднюю буржуазию. И это дает нам возможность понять, чтобы мы не привязывали себя к хвосту какой-либо фракции крупной буржуазии, компрадорской или бюрократической буржуазии, что ревизионизм и оппортунизм делали и продолжают делать в Перу. Эта порочная политика, когда одна фракция крупной буржуазии называлась национальной буржуазией, а значит, прогрессивной, и поддерживалась на протяжении десятилетий. Осознание бюрократического капитализма позволило нам более четко понять различие, повторяю, между национальной буржуазией и крупной буржуазией, и понять правильную тактику, которую следует проводить, вновь взяв на вооружение именно то, что было заложено Мариáтеги. По этой причине мы считаем тезис о бюрократическом капитализме чрезвычайно важным.

EL DIARIO: Как бы Вы подытожили свой политический и экономический анализ нынешней обстановки и ее перспектив? Является ли эта ситуация благоприятной для КПП? Чем она грозит реакции, ревизионизму и оппортунизму?

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ ГОНСАЛО: Мы считаем, что бюрократический капитализм вступил в общий кризис. Более того, мы считаем, что этот бюрократический капитализм родился больным, потому что он произошел от полуфеодализма (или связан с ним) и от империализма.

Полуфеодализм явно изжил себя, а империализм на пороге смерти. Что за ребенок может родиться от этих двух родителей, обреченных на смерть от неизлечимой болезни? Больной, чахлый монстр, вступивший в фазу разрушения. Мы думаем, что кризисы будут становиться все острее и острее, что, даже как говорят некоторые экономисты, было более или менее 30 лет кризиса, из которого мы не вышли, за исключением незначительного оживления. Или, как говорит APRA в своих собственных внутренних документах, это кризис, который существует с середины 70-х годов.

Мы видим, что каждый новый кризис хуже предыдущего. А если к этому добавить два критических десятилетия 80-х и 90-х годов, идущих один за другим, то ситуация становится ясной. Что они сами говорят? Что это правительство оставит после себя крайне тяжелую ситуацию, и что те, кто придут после него, если предположить, что другие придут после их избирательного обновления, должны будут искать пути преодоления оставленных проблем, и, следовательно, вплоть до 1995 года они не смогут даже думать о каком-либо развитии – и это говорится о стране, которая уже отстала на 20 лет. Из-за всего этого мы считаем, что перспективы для них крайне мрачные. Благоприятно ли это для революции, для Народной Войны, для Партии? Да, благоприятно. В первую очередь для нашего класса и народа, потому что вся наша работа – для них, чтобы наш класс мог править, руководить, чтобы народ мог реализовать свою свободу и утолить свой многовековой голод. Мы не видим никаких перспектив для ревизионизма и реакции. Мы верим, что они едины, они как сиамские близнецы, и они вместе пойдут в могилу. Вот что мы думаем.

EL DIARIO: Почему Вы характеризуете правительство APRA как фашистское и корпоративистское? На чем Вы это основываете? Каково Ваше мнение о речи Алана Гарсии Переса на молодежном конгрессе APRA в Аякучо и о речи, которую он произнес в Паите? Каково Ваше мнение об экономических мерах нового кабинета министров?

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ ГОНСАЛО: Что касается характеристики правительства APRA, не рассматривая его исторический аспект, который имеет другие последствия, которые нам не обязательно рассматривать сегодня, конкретная ситуация, с которой столкнулась APRA, когда по соглашению ей было передано руководство перуанским государством, была полна дилемм. В ней существовали две тенденции. Одна из них была фашистской, а другая – демо-либеральной. Именно это и происходило в APRA, и мы понимаем, что в данном случае демо-либеральная позиция означала сохранение реакционного конституционного порядка, установленного в 1920, 1933 и 1979 годах. Вот что мы подразумеваем под демо-либеральным порядком.

У APRA была проблема – ей нужны были инвестиции, чтобы продвинуть экономику вперед, а точнее, чтобы продемонстрировать некоторые успехи. Именно это они и сделали – использовали то немногое, что у них было, чтобы представить нам хрупкую, как стекло, витрину успехов. И сегодня мы видим доказательство этого. Так что никак нельзя сказать, что план APRA был хорошим экономическим планом, потому что если это был такой хороший план, то почему результаты так плохи? Это бессмысленно. Поэтому APRA пришлось прибегнуть к использованию капитала компрадорской буржуазии, и они, очевидно, потребовали определенных условий. В собственных документах APRA говорится, что к концу 1985 года крупная буржуазия, особенно компрадорская буржуазия, уже начала восстанавливаться и получать прибыль. 1986 год был для них раем. Они получили миллиарды долларов прибыли, как они сами говорили, думая, что позже они будут реинвестировать. Но этот план не сработал, экономика неизбежно должна была впасть в кризис и потерпеть крах, и поэтому они не могли реинвестировать. С тех пор конфликт между ними еще больше обострился, отсюда и борьба между двумя фракциями крупной буржуазии.

С другой стороны, APRA в отношении народа столкнулась с огромными, неудовлетворенными потребностями масс. Демагогически, как всегда, они давали всем обещания; демагогически, потому что APRA стремилась просто развить, развернуть реакционный экономический процесс, который не мог быть осуществлен без ограничения доходов народа, потому что, откуда берутся прибыли? Из прибавочной стоимости. Поэтому у них была проблема с массами, и они это знали, отсюда их репрессивная, антинародная, антипрофсоюзная, антирабочая политика. Это было видно с самого начала. Но были и другие обстоятельства, Народная Война. Даже если они этого не хотели, APRA пришлось противостоять Народной Войне, которая уже была центральной проблемой.

Все эти условия и определили, что внутри APRA должны произойти изменения, чтобы разрешить их дилемму. Но когда они ее разрешили? Дилемма разрешилась после геноцида 1986 года. Классовая борьба масс, в первую очередь Народная Война, и геноцидные действия подтолкнули APRA к выбору фашизма и привели к триумфу фашистской фракции. Мы считаем, что именно тогда это произошло, и началось то, что сейчас все признают потерей престижа и поражением APRA не только в Перу, но и во всем мире.

Почему мы называем ее фашистской? Фашистская фракция, которая уже существовала в APRA, приняла политические меры для осуществления корпоратизации, хотя это уже содержалось в первой речи Гарсии Переса в июле 1985 года. Что мы понимаем под фашизмом и корпоративизмом? Для нас фашизм – это отрицание либерально-демократических принципов, отрицание буржуазно-демократических принципов, которые зародились и развивались в XVIII веке во Франции. От этих принципов отказываются реакционеры, буржуазия во всем мире. Поэтому именно Первая Мировая Война заставила нас увидеть кризис буржуазно-демократического строя, поэтому позже возник фашизм. Так вот, в APRA происходит отрицание принципов буржуазного демократического строя, и мы видим ежедневные доказательства отрицания всех конституционно установленных прав и свобод. Мы видим фашизм и в идеологической плоскости, как эклектическую систему без определенной философии. Это философская позиция, состоящая из фрагментов, выбранных отсюда и оттуда в зависимости от того, что наиболее полезно. Это ясно выражено у Гарсии Переса. Когда он едет в Хараре в Африку, он африканец и приветствует африканцев, приветствует Кеннета Каунду. Когда он едет в Индию, он приветствует Ганди, он гандист. Когда он едет в Мексику, он приветствует Сапату, он сапатист. Когда он едет в Советский Союз, если он когда-нибудь поедет, он будет чемпионом перестройки. Он такой, потому что такова идеологическая и философская подготовка фашизма, у него нет определенной позиции, он эклектичен и берет то, что попадает под руку.

Что касается его корпоративизма. Мы понимаем корпоративизм как создание государства, основанного на корпорациях, что подразумевает отрицание парламентаризма. Это очень важный момент, на котором Мариáтеги сделал акцент в “Истории мирового кризиса” [“Historia de la crisis mundial”]. Он сказал, что кризис буржуазной демократии четко выражается в кризисе парламентаризма. Если посмотреть на парламент, то можно заметить, что хотя в последние десятилетия исполнительная власть создавала наиболее важные законы в этой стране, именно в период правления APRA исполнительная власть монополизировала создание всех основных законов для своих собственных целей. Ни один важный закон не был принят парламентом. Это факт, и все было направлено на предоставление полномочий исполнительной власти, чтобы она могла делать и упразднять все, что ей заблагорассудится. Все является отрицанием парламентаризма.

Проблема корпоративизма в нашей стране возникла не в последнее время. Уже в 1933 году, во время второй перестройки перуанского государства в этом веке, когда обсуждалась Конституция, Виктор Андрес Белаунде выдвинул идею корпоратизации перуанского общества. Вильяран, который был председателем комитета по подготовке Конституции, выступил против этого, заявив: «Как мы будем корпоратизировать, если нет корпораций?» Это был способ уклониться от решения вопроса. Это прецеденты. Сейчас, когда так много говорят о г-не Белаунде, работы которого только что были опубликованы, уместно вспомнить его позицию: перед лицом либерализма, который сосредоточен на деньгах, и коммунизма, который отрицает индивидуальность, нам нужны корпоративные системы по подобию средневековых. Хорошо помнить об этом, чтобы увидеть принадлежность корпоративизма и его корни, а также помнить, что он тесно связан с позициями, выдвинутыми Папством, начиная с прошлого века.

Веласко также пытался корпоратизировать страну. Именно поэтому он, например, начал создавать корпорации сельскохозяйственных производителей. Его собственный аграрный закон 17716 имел политической целью создание корпоративных основ. Промышленный закон тоже. Каким образом? Через промышленное сообщество. Его знаменитая политическая организация, которая так и не была консолидирована, также выдвигала позиции, которые были явно фашистскими и корпоративистскими. Но им не удалось реализовать их в Перу. А что они пытаются сделать? Чего они хотят? Они хотят создания корпораций, то есть организации производителей и всех членов общества по корпоративистскому образцу. Предположим, что мелкие фабриканты, сельскохозяйственные производители, торговцы, профессионалы, студенты, церковь, вооруженные силы и полиция назовут своих делегатов и таким образом сформируют корпоративную систему. Это то, что они стремятся сделать, и то, что делает APRA. А регионы и микрорегионы, каково их значение? Весь этот план по созданию регионов сегодня служит корпоратизации нашей страны, поэтому мы должны открыто выступить против него – не только потому, что он представляет собой политическое маневрирование APRA для получения электоральных преимуществ, но и потому, что это корпоративистская система, и, кроме того, она ставит под угрозу страну, которая даже не имеет консолидированного национального единства. Это чрезвычайно серьезные вопросы. По этим причинам мы говорим, что это фашистское и корпоративистское правительство. Путь, который они пытаются проложить, объясняет их большую озабоченность регионами, которые они хотят навязать, чего бы им это ни стоило. Это то, что мы видим, и отсюда все эти чрезвычайные парламентские ассамблеи, которые не смогли выполнить то, к чему призывал Гарсия. В прошлом году он заявил: либо регионы будут сформированы, либо я перестану называть себя Аланом Гарсией Пересом. Прошел год, и я не знаю, как он называет себя сегодня, потому что регионы не были сформированы. Сейчас говорят, что к концу этого года. Посмотрим.

Что касается отождествления фашизма с террором, с репрессиями, то мы считаем, что это ошибка. Дело в следующем: если вспомнить Марксизм, то Государство – это организованное насилие, это классическое определение. Все Государства используют насилие, потому что они диктатуры. Как бы иначе они утверждали себя, чтобы угнетать и эксплуатировать? Они не могли бы этого делать. Следовательно, происходит то, что фашизм развивает более широкое, более утонченное, более зловещее насилие. Но отождествлять фашизм с насилием – грубая ошибка. Это идеи, которые развивались здесь, в Перу, после Второй Мировой Войны, и это идеи, которые Дель Прадо часто продвигал и распространял. Эти же идеи выдвигал и Даммерт.

Отождествлять фашизм с террором означает не понимать Мариáтеги, который в “Фигурах и аспектах мировой жизни” [“Figuras y aspectos de la vida mundial”], говоря об Г. Дж. Уэллсе, говорит нам, что буржуазное Государство проходит через процесс развития и что именно этот процесс приводит к фашистской и корпоративной системе. Это можно очень хорошо понять, если изучить работы Мариáтеги, ранее упомянутую “Историю мирового кризиса” или “Современную сцену” [“La escena contemporánea”]. Не будем забывать, что он жил этим, изучал это и познавал это непосредственно.

В этой стране мы должны рассматривать фашизм в различных аспектах, начиная с его идеологии, политики, организационной формы, того, как он использует насилие, террор. Сегодня мы видим, как он применяет искусное насилие, более развитое, более широкое, более жестокое и свирепое. Это то, что называется террором. Но кроме этого, белый террор практиковался всегда, не так ли? Реакционеры, когда сталкивались с трудностями, всегда применяли белый террор. Поэтому мы никогда не должны отождествлять и сводить весь фашизм только к террору. Мы должны понимать, что фашизм означает более утонченное насилие, развитие терроризма, да, но это не вся его суть, а лишь компонент; это средство фашизма для осуществления реакционного насилия.

Что касается выступления Гарсии Переса на молодежном съезде APRA: в целом, в APRA идет напряженная борьба, связанная с их следующим съездом, и проблема заключается в том, сохранит ли Гарсия Перес свой контроль над этой партией или нет, оставаясь у власти в сговоре с вооруженными силами. В течение некоторого времени было очевидно, что молодежь APRA ставит под сомнение работу правительства, и это выразилось в значительной степени на этом съезде в Аякучо. И Гарсия Перес вынужден был предпринять отчаянную поездку, чтобы объяснить, объясниться и представить себя в роли Спасителя. Это то, чего он хочет, потому что он видит важность завоевания молодежи в интересах своего стремления стать фюрером. Я считаю, что это раскрывает суть дела. Что касается того, что он сказал о нашей Партии, и предполагаемого восхищения, которое, по его словам, он испытывает к ней, это просто показывает борьбу внутри APRA, потому что тот, кто является геноцидным убийцей, который ежедневно убивает людей, бойцов, коммунистов, не может испытывать восхищения по отношению к нам. Это демагогическое позёрство, неконтролируемые аппетиты, связанные с конгрессом APRA и с его политическими перспективами, потому что у него все еще много карт. Он довольно молод.

Что касается Паиты, “речи Паиты”, то, по сути, это была фашистская речь, открыто фашистская. Это не было, как некоторые говорят, чтобы дать пощечину парламентариям, которые поднимали шум. Такие вещи для них обычное дело, и в этом нет ничего необычного. Но дело было не в этом, это была сугубо фашистская речь. Гарсия Перес хочет стать фюрером. Не зря его называют “кондуктором”. Сам конгрессмен Рока много раз называл его “кондуктором”. Разве “кондуктор” не то же самое, что фюрер? В немецком языке это означает то же самое. Поэтому я считаю правильным, когда некоторые называют его “учеником фюрера”. Но в конечном итоге он показывает нам, что он просто дешевый демагог с большим, необузданным аппетитом, готовый на все, чтобы удовлетворить его. Я думаю, что идолопоклонство перед самим собой – одна из его характерных черт.

Что касается экономических мер нового кабинета, то, как и было неизбежно, с ними никто не согласен. Конечно, никто с ними не согласен, и меньше всего народ, что нас и интересует. Таким образом, возникает двойное противоречие. Первое – с компрадорской буржуазией, потому что экономические меры недостаточны. Они требуют от правительства APRA дополнительных мер и требуют определения плана, потому что этот план рассчитан на 18 месяцев, но состоит только из общих положений, без конкретного решения важных проблем. (В течение пяти лет своего пребывания у власти APRA собирается действовать следующим образом: от одного чрезвычайного плана к другому и снова к следующему. От чрезвычайной ситуации к чрезвычайной ситуации, что равносильно полному разрушению планов, которые она думала реализовать в течение своего срока. Я ссылаюсь здесь на их собственные документы). И второе противоречие неизбежно связано с народом, чьи пояса затягиваются в интересах генерирования нового капитала. Как и откуда можно получить капитал? За счет снижения заработной платы. Таковы, в общем, эти меры, и именно поэтому они создали для APRA еще больше проблем, чем уже было. Тем временем они продолжают демагогически откладывать то, что сам порядок, в рамках которого они действуют, навязывает им и что они сами навлекают на себя, будучи марионетками, потому что они уже давно в сговоре с Соединенными Штатами, с империализмом. Их связи со Всемирным Банком и Межамериканским Банком Развития [IDB] чрезвычайно очевидны, и это те инструменты, которые империалисты используют сейчас больше в связи с дискредитацией МВФ – хотя есть перспективы, что APRA вернется в ряды [ряды МВФ – переводчик]. Так что эти экономические меры не решают ситуацию, они ее ухудшают. И у нас будет крайне тяжелая и критическая экономическая ситуация, которая будет развиваться и дальше, становясь огромным бременем на спинах масс.

EL DIARIO: Председатель, как Вы оцениваете предстоящие выборы и возможность переворота или переворота при поддержке самого правительства?

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ ГОНСАЛО: Если вы позволите, я хотел бы сказать, что главное в выборах – это необходимость их бойкота и, если возможно, их предотвращения. Почему мы так говорим? Что от этого получит народ? Ничего. Народ ничего не получит в результате избирательного обновления. Я думаю, что это очень хорошо видно из истории нашей страны. В документе “Развивать Народную Войну в интересах Мировой Революции” [“Desarrollar la guerra popular sirviendo a la revolución mundial”] мы указали на это, мы показали, что это так, и никто этого не опроверг. Мы показали, как процент голосов за IU не позволил большинству выразить свою оппозицию выборам. Я считаю, что это было продемонстрировано. Поэтому мы заявили, и факты это подтвердили, что в Перу существует тенденция ничего не ожидать от выборов или от нового правительства. Тенденция заключается в том, чтобы отвергнуть выборы. Где же кроется проблема? В том, что ревизионизм и оппортунизм продолжают продвигать выборы, вот где проблема. Так в чем же здесь ключевой момент? Нанести удар и разоблачить, что означает избирательный процесс, что он не означает ничего, кроме возможности обновления органов власти этого старого и гниющего порядка, что он не означает ничего другого. Потому что они не смогут сказать нам, что это означает сохранение демократической арены. Это старая история, в которую никто больше не поверит. Это история, которую те, кто сегодня принадлежит к PUM, рассказывали нам во время Учредительного Собрания. А потом, в 1980 году, они говорили, что есть демократическое пространство, что мы находимся в предреволюционной ситуации, и что, используя парламент как трибуну, мы можем перейти к революционной ситуации, но потом сказали нам, что мы должны сосредоточиться на защите существующего порядка. Я думаю, что это главное для народа, чтобы большинство выразило свое отторжение выборов, даже если просто проголосует незаполненным бюллетенем, даже просто так. Это важно, потому что именно так будет выражена воля народных масс, огромного большинства, которое уже понимает, что дорога выборов не предлагает никаких решений.

Я думаю, что они хотели использовать выборы, выдвигая предвыборную кампанию, чтобы заставить людей сосредоточить свое внимание на выборах. Но мы видим, что этот план провалился по двум причинам. Первая – это серьезные проблемы, которые есть у народа, и то, как с каждым днем растет его боевой дух, который продвигает Народная Война. Во-вторых, сами противоречия, которые повергли все существующие политические институты в глубокое смятение. IU – это нагромождение противоречий, так называемая FREDEMO – тоже, а APRA – это котел, кишащий тараканами. Так и есть на самом деле. И если их планы по отвлечению внимания народа провалились, если условия для Народной Войны имеют большие перспективы, как это и есть на самом деле, все революционеры, которые хотят видеть эту страну преобразованной, должны добиваться того, чтобы народ отверг этот процесс. Пусть они сами решают, как назначать себе замену власти. Это их проблема, а не наша. Вот как мы это видим.

Что касается возможного государственного переворота, то что ж, в этой стране возможность переворота существует всегда. И мы понимаем, что сама армия уже встревожена, указывая, что не видит никакой политической силы, способной противостоять Народной Войне. Если армия так говорит, значит, переворот может произойти в любой момент. Но он может произойти различными способами, и это другой вопрос. Это может быть нечто подобное тому, что произошло в Уругвае с Бордаберри, который в данном случае был бы Гарсией Пересом. Это может быть самоорганизованный переворот. Это еще одна карта, которую Гарсия Перес держит в рукаве, потому что переворот устранит его как жертву, а не как политического неудачника, которым он является. А поскольку он молод, через некоторое время он может вернуться в качестве мученика и защитника демократии. Поэтому это еще одна карта, которую этот демагогический эксперт по ловкости рук может вытащить из колоды. А если смотреть глубже, то вооруженные силы действительно вынуждены все больше и больше разворачивать все более и более развитую контрреволюционную борьбу, укрепляющую их власть. Так обстоят дела. И мы думаем, что движение противоречия идет в таком направлении, что нам придется противостоять друг другу – революционным силам, Коммунистической Партии Перу, ведущей Народную Войну, с одной стороны; и, с другой стороны, реакции, вооруженным силам, ведущим контрреволюционную войну в Перу.

EL DIARIO: Председатель, согласны ли вы на переговоры с Аланом Гарсией Пересом?

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ ГОНСАЛО: Идея переговоров муссируется, и это тоже часть игры сверхдержав, особенно социал-империалистов. Мы рассматриваем ситуацию следующим образом: в развитии Народной Войны есть время, когда отношения и дипломатические отношения становятся необходимыми и имеют место. Например, встреча Председателя Мао и Чан Кайши. Это то, с чем люди уже знакомы. Мы также видели это в случае с Вьетнамом. Это одна из граней развития революционной войны и, тем более, Народной Войны. Но мы должны исходить из понимания того, что на дипломатических встречах соглашения, подписанные за столом переговоров, отражают только то, что уже установлено на поле боя, потому что никто не собирается отказываться от чего-то, что еще очевидно не потеряно. И это понятно. Можно спросить, настал ли этот момент в Перу? Этот момент еще не наступил. Так зачем же поднимать вопрос о переговорах? Такие переговоры просто направлены на то, чтобы остановить или подорвать Народную Войну, вот на что они направлены, и не более того. Поэтому я повторяю: правда в том, что время для встреч и дипломатических переговоров еще не пришло, в этом нет никакого смысла.

Что касается остального, я думаю, что это демагогия, которую они раздувают со времен правительства Белаунде, когда из-за принятого предложения кого-то из Объединенных Левых, тогдашний президент заявил, что нет подходящего для переговоров собеседника. Слова! По сути, это была дешевая демагогия без рифмы и причины, и сегодня все то же самое. А кто говорит о переговорах? Ревизионисты, оппортунисты и те, кто надеется на APRA, на этот демо-буржуазный порядок, на этот реакционный порядок. Это они. Но не они ли в то же время способствуют установлению мира, нашему уничтожению? Разве не они же вносят предложения о том, как лучше утихомирить, то есть как смести нас, потому что таковы их зловещие мечты, чтобы удовлетворить свои аппетиты? Это те же люди. Какое совпадение! Значит, эти разговоры – зловещее предательство. Более того, можно спросить: как они могут говорить о диалоге, те, кто даже заключил договор об амнистии с Гарсией Пересом, который он так и не выполнил?

Так что для меня вся эта болтовня о переговорах – не что иное, повторяю, как поиск способа подорвать Народную Войну, потому что она не соответствует действительности. Когда придет время, Народной Войне обязательно придется вести дипломатическую деятельность. Но наша дипломатия будет направлена на захват Власти во всей стране, целиком и полностью. Нам не нужен Северный Вьетнам и Южный Вьетнам, нам не нужна Северная Корея и Южная Корея. Мы не хотим Северного Перу и Южного Перу, мы хотим только одно Перу. Вот наше условие: полная, всесторонняя и абсолютная капитуляция. Готовы ли они к этому? Нет. Они замышляют наше уничтожение, и поэтому переговоры – не что иное, как часть этого плана, несмотря на всю их демагогическую и обывательскую болтовню.

EL DIARIO: Что Вы думаете об “Объединенных Левых” и их политической линии? Какую судьбу Вы предвидите для этого ревизионистского фронта? И какова позиция КПП в отношении Национальной Народной Ассамблеи [Asamblea Nacional Popular (ANP)]?

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ ГОНСАЛО: По этому вопросу я хотел бы быть очень кратким. Во-первых, потому что в чем заключается линия Объединенных Левых [IU] на данный момент? Мы не знаем. В более ранних документах они заявляют, что IU – это “массовый фронт социалистического направления”, и он сосредоточился, очевидно, на парламентском кретинизме. Что лежит в основе их позиции? Очень простой вопрос: они считают, что могут захватить правительство, а затем, как они говорят, захватить Власть. Что ж, они должны понимать, что нельзя захватить одно, не захватив другое. Более того, сначала вы захватываете Власть, а затем устанавливаете свое правительство, потому что основная проблема Государства заключается в том, какова система Государства, что означает: какому классу соответствует диктатура, которую вы осуществляете? И из этого вытекает ваша система устройства государства. Все остальное – дешевые выдумки гнилых ревизионистов. Если посмотреть на их заявления, то они выступают не за уничтожение реакционного Государства, а за такое правительство, которое позволило бы им продолжать развивать этот отживший и гниющий порядок. Именно этого они добиваются своими заявлениями о том, что с помощью этого правительства и реформ они смогут продвинуться к социализму. И все это – просто безудержный ревизионизм, уже раскритикованный Лениным.

С другой стороны, мы должны посмотреть на их политические тезисы и их съезд. Что касается их политических тезисов, то они еще не опубликованы. Я считаю, что в IU – которая представляет собой фронт – давайте не будем забывать, что то, что мы видим, является воссозданием старого оппортунистического предвыборного фронтизма, который мы много раз видели в Перу. Такой фронт – это отказ от Партии, которая ведет, а если нет Партии пролетариата, которая ведет, то нет трансформации, нет революции. Революция никогда не совершалась посредством Парламента, и никогда не совершится. Они придают новое звучание старым аргументам, которые обсуждались еще в 60-е годы. IU, если быть кратким, как я его вижу? Как сплетение противоречий, сговора и борьбы. Что их объединяет? Сговор, жадность, следование по пути парламентского кретинизма, возрождение старых неудач или использование их в качестве карты для реакции, чтобы играть зловещую роль, как Эберт в Германии, этот гнусный и извращенный убийца революции 1919 года. Я считаю, что именно это их объединяет. А что их разделяет? Их борьба, их рядовой состав, их аппетиты и то, что у них разные хозяева. Поэтому они подчиняются тому, как их хозяева определяют ситуацию, потому что в IU есть ревизионисты, которые служат Коммунистической Партии Советского Союза, и ревизионисты, которые служат Дэну, и они подчиняются тому, что говорят их хозяева и посредники их хозяев. Не говоря уже об их связях с другими центрами власти.

В этом и заключается суть проблемы. Есть вещи, которые должны заставить задуматься тех, кто действительно хочет революции. Это те, на ком лежит обязанность думать, если они действительно за революцию. Они должны порвать с этим бесполезным, унижающимся предвыборным фронтом, который является препятствием, и, исходя из своей классовой позиции, в соответствии с классом, который они защищают, объединиться в действительно революционный фронт. Пусть они сделают это и объединятся по-настоящему. Недостаточно называть других сектантами, нужно показать, что ты не сектант, а для этого нужно сначала перестать быть оппортунистом, перестать быть ревизионистом. Что касается других, то они должны прекратить попытки увести нас в тупик Христианского Социализма. Если они хотят революции, пусть покажут это и докажут на деле, отказавшись от ошибочного пути, по которому они идут. Пусть они перестанут быть хвостами советского и китайского ревизионизма; это первое, что они должны сделать, помимо того, повторяю, что они не должны приходить к нам с позициями, основанными на пути Христианского Социализма. Они должны действительно прийти к пониманию Марксизма-Ленинизма-Маоизма, главным образом Маоизма; до тех пор, пока они не поймут этого, они не продвинутся вперед. Пусть они поймут, что значит осуществлять революцию путем Народной Войны. И пусть они поймут и откроют глаза, потому что правда неопровержима, они не могут отрицать то, что видит весь мир, кроме них. Они должны перестать быть такими властолюбивыми и должны ясно признать свои классовые ограничения и признать, что именно пролетариат как класс осуществляет руководство посредством Коммунистической Партии, вот что нас в основном интересует.

Что касается Национального Народного Собрания, то ННС – весьма своеобразная вещь. С одной стороны, они говорят, что это “зародыш власти”. Хорошо, “зародыш власти”. Я спрашиваю, пытаются ли они создать Советы? Воссоздают ли они боливийский опыт времен Хуана Хосе Торреса? Может ли власть быть создана таким образом? Поднимать этот предполагаемый “зародыш власти” – значит просто и открыто выступать против Новой Власти, которую мы на самом деле создаем в реальном мире. С другой стороны, они также говорят, что ННС – это “массовый фронт”. Так является ли оно конкурентом IU, который также является “массовым фронтом”? Что ж, пусть они тогда определят, что это такое. Это “зародыш власти” или “массовый фронт”? Что это на самом деле? Пусть они четко сформулируют, как может быть выкована Власть. Что мы видим здесь? Просто то, что ННС управляется ревизионизмом. Этому есть множество доказательств. Их забастовки проходят по той же схеме, и даже даты совпадают с теми, что были установлены ревизионистами через CGTP. Поэтому ревизионизм является здесь лидером, и революционеры не могут следовать за ревизионистами. А те, кто действительно хочет революции, повторяю, пусть продемонстрируют это в своих действиях, пусть поймут, прежде всего, подлинный революционный процесс Народной Войны, который происходит здесь, в этой стране. Потому что пока они этого не понимают, они не смогут сыграть ту роль, которую вполне могли бы сыграть многие из этих людей, людей, у которых просто хорошие намерения, но совершенно нет ясности, даже если они верят будто это не так.

EL DIARIO: Председатель, как Вы видите ситуацию относительно классовой борьбы масс? Что Вы думаете о существующих организациях?

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ ГОНСАЛО: Что касается того, как мы видим классовую борьбу масс, я хотел бы начать с такого основного положения: наш народ героичен; наш класс, пролетариат, еще более героичен. Поскольку народ и пролетариат в целом являются постоянными героями классовой борьбы, они никогда не сдавались и никогда не сдадутся, пока мы не достигнем коммунизма. Я думаю, что первое, что мы должны сделать, это признать величие нашего народа, нашего пролетариата. А во-вторых, мы должны признать и быть благодарными – ясно видеть и твердо сказать, – что без их поддержки, без их жизнеобеспечения мы бы ничего не сделали! Абсолютно ничего! Потому что именно массы творят историю, и мы в это горячо верим. Так же, как мы верим в то, что “бунтовать — дело правое”. Это еще один ключевой принцип масс.

Как мы видим массы? С чувством глубокого ликования коммуниста я приветствую этот растущий поток нарождающихся масс, которые начинают возвращать себе былую славу и писать новые страницы истории. Массы начали участвовать и будут продолжать участвовать в интенсивном процессе классовой борьбы, и пессимизм, царящий в IU, как признает сам г-н Морено, возглавляющий Patria Roja, не устоит среди масс, потому что массы – не пессимисты. Вспомним, что говорил Председатель Мао: только ревизионисты и оппортунисты являются пессимистами, пролетариат и коммунисты всегда оптимисты, потому что будущее за нами, оно исторически определено, пока мы придерживаемся нашего курса. Массы не впадают в пессимизм, и никогда не впадали. Это абсурд, это клевета. Массы борются, но для того, чтобы бороться, им нужно руководство, Партия, потому что нет такого массового движения, которое могло бы развернуться и поддерживать себя, а тем более развиваться, без Партии, которая бы его вела.

Нас переполняет революционная радость, когда мы видим, как эти массы борются и, как показывают их собственные действия, учатся у тех масс, которые уже участвуют в Народной Войне. И как массы начинают применять на практике великий лозунг “Бороться и сопротивляться!” Сейчас не время просто так получать, мы должны быть милостивыми и отдавать в ответ, причем делать это вдвойне, чтобы быть вдвойне милостивыми. И я думаю, что массы делают это, давая действительно выдающиеся примеры, которые заставляют нас видеть блестящее будущее, будущее, которое увидят сами массы. Потому что именно они делают революцию, Партия только руководит ими. Я думаю, что это принцип, который мы все знаем, но полезно его повторить.

Что касается вашего вопроса об организациях, то мы считаем, что сегодня, как никогда, мы должны серьезно изучить то, чему учил нас Ленин в своей работе “Крах Второго Интернационала”, в главе 8. Он говорил, что Государство эксплуататоров, буржуазное Государство, реакционное Государство, допускает существование организаций, которые поддерживают и обслуживают его, чтобы оно могло сохранить себя и выжить. И что же делают эти организации, чтобы сохранить себя? Они продают революцию за кусок хлеба. Я считаю, что это высказывание подходит к ним как перчатка. Но Ленин говорит нам больше, что революция ничего не может ожидать от этих организаций. Во время войны и революции революция должна создавать свои собственные организации, подобные тем, в которых мы живем сейчас и будем жить впредь. И в будущем революция восторжествует. Поэтому Ленин говорит нам, что мы должны создавать новые организации, которые служат революции, даже если нам придется идти по головам тех, кто продает рабочих, предателей революции. Я считаю, что эти слова Ленина заслуживают огромного уважения с нашей стороны и должны побудить нас к глубокому и серьезному размышлению. Иначе мы не будем служить ни своему классу, ни народу. И мы должны подчеркнуть острую необходимость помочь каждому обрести все больше и больше классового сознания, чтобы каждый жил так, как он есть, как рабочий класс или как народ, с интересами, противоположными и антагонистическими по отношению к эксплуататорам. И они должны ясно ощущать силу, которой они обладают, когда их забастовки останавливают производство. И пусть они понимают, чувствуют и ведут забастовку как военную Школу, как Школу Коммунизма, и продолжают разворачивать свои забастовки как главную форму борьбы в экономической сфере, потому что это то, чем они являются. Но в нынешних условиях эта борьба должна быть неразрывно связана с завоеванием Власти. Поэтому давайте объединим борьбу за экономические требования с борьбой за захват Власти – с Народной Войной. Потому что она ведется в защиту своих классовых интересов, интересов пролетариата, народа. Это то, что нам нужно, и это то, что, по нашему мнению, массы продвигают все сильнее и сильнее.

В нашей Партии мы давно пришли к выводу о том, что мы называем законом масс, законом вовлечения масс в войну и в революцию, подобную той, которую мы разворачиваем. И это то, что применимо здесь. Массы присоединяются к борьбе все большими и большими волнами. Это курс, которому мы следуем, и который объединит 90% перуанского народа. Для чего? Для того, чтобы массы обеспечили победу революции и завершили работу, которую они начали восемь лет назад и которую они продолжают своей кровью. Потому что революция принадлежит им, она возникла из них, из их глубин. Они, массы, творят историю, повторяю, Партия лишь руководит ими. Я убежден в этом.

EL DIARIO: Председатель, в каких политических и социальных секторах КПП ищет своих союзников? Есть ли у вас какие-либо отношения с политическими группами в стране? Оппортунисты утверждают, что вы придерживаетесь сектантских взглядов. Как вы определяете вашу политику Единого Фронта? Какова сила Партии в сельской местности, в рабочем движении, среди народа в целом?

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ ГОНСАЛО: Если позволите, я начну с того, как мы видим Фронт. Мы уже объяснили, как мы его продвигаем, но здесь нам нужно четко сказать, как мы представляем себе Единый Фронт, о котором говорил Председатель Мао. Раз уж я заговорил об этом, позвольте мне сказать, что именно Мао установил законы Фронта, шесть законов Фронта. До него таких законов не было. В соответствии с этими критериями Марксизма-Ленинизма-Маоизма, наша цель – фронт классов, с пролетариатом как ведущим классом, крестьянством как главной силой, мелкой буржуазией как союзником, которому мы должны уделять внимание, и в частности, интеллигенцией, потому что она необходима для революции, как учил нас Председатель Мао. И в этом фронте, при определенных обстоятельствах и условиях, может участвовать и участвует даже национальная буржуазия. Вот что мы понимаем под Единым Фронтом. У этого фронта есть основа – рабоче-крестьянский союз, выкованный в деревне. Мы создаем его уже более 8 лет с оружием в руках. Почему необходим рабоче-крестьянский союз? Потому что без него у пролетариата не будет гегемонии, а для этого фронта нужна Коммунистическая Партия, которая его возглавит. Такова наша позиция. Мы абсолютно против ревизионистской теории, которая применяется в Центральной Америке и которую они хотят распространить в других странах, что “все революционны”, “все марксисты”, “нет необходимости в руководстве Коммунистической Партии”, “достаточно просто объединить всех и опираться на фронт, чтобы возглавить революцию”. Это отказ от марксизма. Это отречение от Маркса, Ленина и Председателя Мао. Ни один Марксист не игнорировал необходимость руководства Партии. Как можно без нее конкретизировать гегемонию пролетариата? Только с помощью действительно подлинной Коммунистической Партии, то есть Марксистско-Ленинистско-Маоистской Партии, которая твердо и последовательно служит интересам класса и защищает интересы народа. Вот как мы это видим и вот что мы создаем и развиваем. Для нас вопрос о фронте связан с вышеупомянутым тезисом, что Партия – это набор лучших элементов, это необходимое руководство, но она не делает революцию, потому что ее делают массы. Поэтому необходим фронт, который объединит 90% населения, огромное большинство. Это то, к чему мы стремимся, чего мы добиваемся и что мы делаем.

Что касается групп, то в разное время у нас были связи с организациями. И когда они у нас были, мы относились к этим организациям так, как к ним следует относиться, как к равным, и мы обменивались опытом. В некоторых случаях они просили, чтобы Партия помогла им политически, и мы это делали. Есть разные подобные случаи, но сейчас лучше не называть имен.

Что касается того, являемся ли мы сектантами, пожалуйста, позвольте мне прочитать то, что написано в документе “Развивать Народную Войну в интересах Мировой Революции” [“Desarrollar la guerra popular sirviendo a la revolución mundial”]. Это слова нашего основателя, и мы используем именно эти слова, потому что те, кто называет себя мариатегистами, действительно должны быть таковыми. Но нельзя быть последователем Мариáтеги, не будучи Марксистом-Ленинистом-Маоистом. Мариáтеги говорил: “Мы живем в период тотальной идеологической войны. Те, кто представляет силу обновления, не могут, ни по случайности, ни по стечению обстоятельств, объединиться или слиться с теми, кто представляет консерватизм или регрессию. Между ними лежит историческая пропасть. Они говорят на разных языках и по-разному понимают историю.

“Я считаю, что мы должны объединять единомышленников, а не тех, кто расходится во взглядах. Мы должны объединить тех, кого история хочет видеть вместе. Должна быть солидарность между теми, от кого история требует солидарности. Это, как мне кажется, единственно возможный союз. Общее понимание с точным и эффективным чувством истории.

“Я революционер. Но я верю, что люди, которые мыслят ясно и определенно, смогут понять и ценить друг друга, даже борясь друг с другом. Политическая сила, с которой я никогда не достигну взаимопонимания, – это другой лагерь: посредственный реформизм, одомашненный реформизм, лицемерная демократия”.

Мы придерживаемся этого. Мы не сектанты, и нет никаких действий с нашей стороны, которые указывали бы на это. Никто не может требовать от нас, чтобы мы шли в болото. Ленин учил нас: если кто-то решил, что он хочет идти в болото, он имеет на это право, но не стоит требовать, чтобы мы шли в грязь вместе с ними. Ленин говорил: мы должны идти по нашей крутой и трудной дороге до самой вершины, или, другими словами, мы должны столкнуться с огнем противника, но мы будем продолжать идти вперед. Мы не сектанты и не догматики. Мы просто коммунисты, и мы придерживаемся этих мудрых слов Мариáтеги. Более того, мы требуем, чтобы те, кто утверждает, что следует за Мариáтеги, действительно следовали ему, и чтобы они это доказали.

Что касается силы Партии в сельской местности, то я могу сказать конкретно: большинство наших членов – крестьяне, подавляющее большинство. И наше ограничение – недостаточное количество рабочих. Это серьезное ограничение, но мы прилагаем и будем прилагать больше усилий для его устранения, потому что нам нужны пролетарские коммунисты. Рабочие обладают закалкой, стальным качеством, потому что это характеризует их как класс.

Более того, мы знаем, как растет наша сила и влияние среди всего народа. Мы можем сказать, что Народная Партизанская Армия состоит из масс, из крестьян, из рабочих, из интеллигенции, из мелкой буржуазии – мы говорим о тысячах людей. У нас сотни Народных Комитетов, организованных в Базовых Районах. И мы осуществляем Власть над десятками тысяч людей. Такова наша реальность. Влияние Партии растет. Мы приобретаем все большее влияние среди масс. Мы применяем то, что проповедует Марксизм, обучая пролетариат, народ, массы, посредством мощных действий, которые доносят суть. Мы считаем, что наш рост среди масс начал совершать большой скачок. Вот что мы можем сказать вам. Мы хотим, и это наша задача и часть нашего плана, сделать большой скачок в нашей работе среди масс. Массы в этой стране нуждаются в руководстве Коммунистической Партии. Мы надеемся, что с большей революционной теорией и практикой, с большим количеством вооруженных действий, с большей Народной Войной, с большей Властью, мы сможем достичь самого сердца нашего класса и народа и действительно завоевать их. Для чего? Чтобы служить им. Вот чего мы хотим.

EL DIARIO: Председатель, другие организации либо не дают определения социалистической революции в Перу, либо говорят о ней туманно. Почему КПП говорит, что перуанская революция имеет этапы? Что такое демократическая революция? Какой будет социалистическая революция, и какими будут пролетарские культурные революции, которые КПП возглавит после поражения контрреволюционных сил? Будут ли они похожи на те, которыми руководил Председатель Мао в Китае?

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ ГОНСАЛО: Определение характера революции – это ключевой вопрос. Для нас, в соответствии с тем, что было установлено на нашем собственном Партийном Съезде, революция является демократической. Придерживаясь Маоизма, мы смогли выработать более полное понимание ситуации в нашей стране. Мы считаем, что Перу – это полуфеодальное и полуколониальное общество, в котором развился бюрократический капитализм. Поэтому революция должна быть демократической. Мы считаем, что демократическая революция должна противостоять трем горам: империализму, главным образом империализму янки, бюрократическому капитализму и полуфеодализму. Эта демократическая революция требует, чтобы мы вели Народную Войну. Вот почему мы настаиваем на этом курсе. Именно Народная Война позволит нам разрушить эти три горы и захватить Власть в стране, как мы считаем, в недалеком будущем. Это зависит, в конечном счете, от того, насколько все мы, сражающиеся в Народной Войне, приложим усилия, и от того, насколько массы будут все больше и больше сплачиваться для участия в Народной Войне. За демократической революцией должна немедленно последовать социалистическая революция. Я хочу объяснить это. Опираясь на то, чему нас учил Председатель Мао, с большой дальновидностью, продумывая возможные ситуации, он говорит нам, что демократическая революция закончится в тот самый день, когда Власть будет захвачена во всей стране и будет основана Народная Республика. В этот же день и час начинается социалистическая революция. А в социалистической революции мы должны развернуть пролетарскую диктатуру и тем самым осуществить коренные преобразования для развития социализма.

Мы считаем, что существует третий вид революции. Изучая Председателя Мао Цзэдуна и резолюции КПК, мы все больше осознаем значение Великой Пролетарской Культурной Революции как продолжения революции при диктатуре пролетариата. Она необходима – без нее революция не сможет продолжить свое движение к коммунизму. Мы верим, что культурные революции будут происходить одна за другой, но мы считаем, что эти культурные революции должны быть выкованы на практике. Хотя мы должны опираться на тезисы Председателя и монументальный опыт КПК, мы должны применять их к нашей собственной реальности – в этом мы также антидогматичны. Мы не можем быть механичными, это противоречит Маоизму. Мы считаем, что у нас, как у Коммунистической Партии, есть одна цель – Коммунизм. Но чтобы достичь ее – извините меня за повторение – либо все мы на земле придем к коммунизму, либо никто из нас. Мы полностью против ревизионистского тезиса Хрущева, в котором он говорил о коммунизме в СССР к 1980 году. Председатель Мао еще раз подтвердил, что либо все, либо никто не войдет в стадию коммунизма. Поэтому наша революция неразрывно связана с мировой революцией. Это наша конечная и окончательная цель. Во всем есть этапы, шаги, мгновения. Мы считаем, что перспектива прихода к коммунизму очень далека. Мы считаем, что взгляды Председателя Мао Цзэдуна на этот счет верны.

EL DIARIO: Говорят, что когда КПП захватит Власть в этой стране, она конфискует все виды собственности. Правда ли это? Как она поступит с внешним долгом?

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ ГОНСАЛО: Мы уже видели, что Программа Партии разъясняет эти вопросы. Демократическая революция, подобная той, которую мы проводим, имеет свои цели, три горы, о которых мы уже говорили. То есть, мы выступаем за разрыв с империалистическим, главным образом, господством янки. Но в то же время мы боремся за то, чтобы социал-империализм или любая другая империалистическая держава никогда не могла осуществлять над нами господство. Мы выступаем за уничтожение полуфеодализма, претворяя в жизнь великий лозунг, который по-прежнему актуален: “земля – землепашцу”. Хорошо бы это подчеркнуть, потому что об этом много говорится. Председатель Мао снова и снова подчеркивал этот лозунг, который для нас означает уничтожение полуфеодальной собственности и распределение собственности на землю среди крестьянства, в основном бедного крестьянства. Мы также за конфискацию чиновничьего капитала, и я повторяю еще раз: это очень важно, потому что это дает Новой Власти экономический фундамент, с которого можно направлять экономику и вести ее по пути к социализму. Мы против этих трех гор. Что касается национальной, или средней, буржуазии, то политика заключается в уважении ее прав, и мы этого придерживаемся. Дальше этого пойти мы не можем, не изменив характера революции. Идея “конфискации всей собственности” есть не что иное, как одна из сказок, одна из лжей, которые они всегда распространяли против коммунистов, как это так мастерски объяснил Маркс. Чтобы противостоять коммунизму, реакция и враги революции всегда придумывали небылицы и ложь. Поскольку великий основатель Марксизма выдержал все эти клеветы, ложь и искажения его мудрых учений, мы считаем, что то, что говорится против нашей Партии, есть не что иное, как продолжение старой реакционной школы и врагов революции.

EL DIARIO: Как Партия поступит с внешним долгом?

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ ГОНСАЛО: Поскольку это империалистическая собственность, она будет конфискована. И я думаю, мы можем добавить, что это единственный способ действительно избавиться от этого огромного груза, который угнетает так много стран и приводит к обнищанию наций и народов. Это можно сделать только через революцию – другого пути нет. Все другие средства и подходы, которые они предлагают, направлены только на то, чтобы снять империализм с крючка. Более того, мы считаем, что исторический опыт подтверждает это.

EL DIARIO: А Коммунистическая Партия, как она решает земельную проблему? И какие планы реализуют APRA и PUM?

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ ГОНСАЛО: Земельная проблема является основополагающей, потому что эта проблема действительно решается путем демократической революции, помимо других вопросов, которые мы уже обсуждали. Мы осуществляем разрушение полуфеодальных отношений производства и распределение земли среди крестьянства, в основном бедных крестьян, затем средних крестьян. При условии, что останется немного земли, или если это будет сочтено правильным, земля может быть отдана богатым крестьянам, и точно так же, если это правильно или необходимо, мы можем отобрать у них землю, если ее не хватает. Даже помещики, как учил Председатель, если они хотят работать, могут заработать свой хлеб в поте лица, как говорится, и узнать, что такое обрабатывать землю, а не жить только за счет сбора ренты. Этой политики мы и придерживаемся.

Политика Партии по данному вопросу развивается. Одним из важных направлений нашей деятельности было содействие движению вторжения на землю. Очень важная акция была проведена в департаменте Ла-Либертад, где было распределено более 300 000 гектаров земли и мобилизовано 160 000 крестьян. Если рассматривать все мобилизации, которые мы проводили, то эта мобилизация смогла мобилизовать наибольшее количество масс. Это движение было организовано для того, чтобы подорвать планы APRA, и мы также осуществили его в Пуно; именно мы начали захват земли в Пуно, в то время как PUM спорил с APRA о том, что и как делать. Это чистая и простая правда. Позже правительство было вынуждено издать указы, в частности, для Пуно, указы, которые оно не выполнило. В этом случае, как и в других в регионе Анд, APRA стремилась осуществить перераспределение, которое предложил Моралес Бермудес, когда был президентом. Спор с PUM шел о том, как это сделать, должно ли правительство делать это самостоятельно или же другие организации должны принять участие.

Что пытались сделать правительство и PUM? Не дать реке выйти из берегов. Вот что они пытались сделать, и снова мы видим, как они делают то же самое, что и в 1974 году, когда они были “Революционным Авангардом”, проводя “захват земли” в Апуримаке, где были мобилизованы тысячи крестьян. И ради чего? Чтобы вести переговоры на основе закона 17716, корпоративного закона фашизма Веласко. Знаменитые акты Токсамы и Уанкауачо служат тому доказательством. Кто-то должен ответить за это, и было бы неплохо освежить их память. Помогли они режиму или нет? Они помогли ему, потому что их анализ тогда заключался в том, что закон 17716 был хорошим, и что единственным его недостатком было то, что он не был социалистическим законом. Это политическая глупость, потому что проблема земли – это элементарное демократическое требование. И если бы это было не так, то пришлось бы пересмотреть Марксизм в этом вопросе. Именно это они сегодня возрождают в сговоре с APRA. Что ж, есть вещи, о которых много говорят. Но было бы хорошо, если бы они, будучи теми, кто они есть, сложили руки на груди, совершили акт раскаяния и признались, служили ли они врагу или нет, работая даже информаторами, в результате чего наши войска подверглись нападению. Было бы здорово, если бы они подумали об этом. Было доказано, и мы знали это с 60-х годов, а также благодаря новому исследованию, которое мы провели в 70-х годах, что простой акт получения земли, если он не связан с Народной Войной, с борьбой за захват Власти, просто приводит к включению в систему, становится опорой системы, и продолжается тот же застойный полуфеодальный процесс. Этому есть доказательства повсюду, например, в Помакоче и Кахамарке, в департаменте Аякучо. Я думаю, что это вещи, над которыми мы должны задуматься. Опыт в Апуримаке в 1974 году, “земельные захваты” Вангуардии, каким целям они служили? Создание корпоративной системы, развитие ассоциативных форм. Было ли это или нет тем, чего хотел Веласко? Соответственно, это представляло собой консолидацию в систему, эволюцию феодализма, когда смысл в том, чтобы разрушить его, уничтожить. Это то, чего PUM не понимает и сегодня. И не поймут. Нужно анализировать вещи с другой идеологической точки зрения, с точки зрения Марксизма, чтобы понять, как брать и как защищать землю, с оружием в руках. Вот в чем суть.

Кроме того, у APRA другие планы. Мы должны обратить много внимания, особенно на планы, которые они имеют в отношении необрабатываемых земель побережья, с недавними указами, и “планами развития” для тех, кто имеет возможность инвестировать с целью получения экспортной продукции. Это ведет к фиктивному распределению и борьбе за землю в Ламбаеке, Ла Либертаде, Ике и в прибрежном регионе Перу в целом. Согласно их последним указам, законно выделять до 450 гектаров земли на одного человека. Будут ли бедняки приобретать эти земли? На какие деньги они смогут, например, вырыть колодцы, чтобы иметь доступ к воде? Это невозможно. Это алчные планы, результаты которых уже очевидны, это фиктивное распределение. Иначе почему они оказались в Ла-Либертаде? Для чьей выгоды, если не для APRA, ее лидеров и соратников, среди которых выделяется министр Ремихио Моралес Бермудес, партнер нескольких крупных предприятий-монополистов, играющий важную экономическую роль. Это не идет на пользу крестьянству, а ведь на побережье есть и крестьяне, которым нужна земля, и земля должна быть для них. Вот почему не так давно в Ла-Либертаде мы наблюдали волнения, осуждающие планы по орошению земель.

Другие проблемы: распределение земли в Джунглях, 30 тысяч гектаров. Кто сможет управлять этой землей? Дионисио Ромеро или кто-то подобный. Бедный крестьянин не сможет следить за ней, а тем более получить ее. Но земля предназначена для тех, кто ее обрабатывает, в основном для бедного крестьянства. С другой стороны, APRA потерпела оглушительное поражение в своих контрреволюционных планах в так называемой андийской трапеции [trapecio andino, зона Анд, включающая департаменты Аякучо, Уанкавелика, Апуримак, а также части Куско, Пуно и Арекипа – переводчик]. И мы открыто говорим им, как говорили даже другие, что мы заставили их увидеть, что в Перу существует Андский регион. Именно поэтому Гарсия Перес заново открыл для себя свою андскую трапецию, чтобы сделать себе витрину. Но его извращенные планы потерпели неудачу, они развалились, парализовались. Если это не так, то что случилось с планом Качи в Аякучо? Этот план был инаугурирован человеком, который называет себя президентом, прилетевшим туда на вертолете и с громкими фанфарами объясняющим с пунас [с высокогорных равнин – переводчик] то, чего он не знает и не понимает. Или план Расувилки? Мы уничтожили его, потому что это был план борьбы с повстанцами, и потому что мы настаиваем на том, чтобы земли были отданы крестьянам, которые в них нуждаются, в основном бедным крестьянам.\

Я также считаю, что следует упомянуть еще несколько вещей – рондас, крестьянские патрули. Что они сделали с этими организациями, созданными массами для самозащиты? Эти организации теперь находятся под контролем государства, вооруженных сил и полиции. Это ясно и конкретно. И именно они, IU, с гордостью одобрили этот знаменитый закон, а сегодня бьют в набат по поводу положений этого самого закона. Но постановления вытекают из закона, так что если вы одобрили закон, вам придется мириться с постановлениями. По сути, они просто упростили то, что требовали армия и вооруженные силы – закон о санкционировании меснадас или “комитетов обороны”, созданных ими. Они говорили, что не существует юридической основы для того, что они делают. Что ж, такой закон существует, он называется законом о крестьянских ночных патрулях. Использует их полиция или нет? Использует их армия или нет? Используют их гамоналесы или нет? Такова реальность. Они должны нам объяснить это. Это то, что они задолжали нам, не говоря уже о своих уставах. Каковы они? Действительно ли они Марксистские? Были ли они составлены на основе позиции нашего класса, народа? Разве они не связаны с устаревшей идеологией Инков? Разве они не выражают позицию христианского персонализма? Разве они не работают в тесной связи с Церковью? Если нет, то почему Церковь публикует их документы? И когда я говорю о Церкви, я имею в виду церковную иерархию. Если у вас есть время и вам нужно немного отвлечься, было бы неплохо ознакомиться с этими постановлениями. Они чрезвычайно показательны.

Мы также осуждаем планы APRA в Альто-Уальяга, где под предлогом борьбы с наркоторговлей разрешено использовать смертоносный пестицид “Спайк” [Spike], который, по словам самих монополий янки, подобен серии маленьких атомных бомб.

EL DIARIO: Председатель, каковы будут основные характеристики Новой Демократической Народной Республики, которую Вы и ваша Партия предлагаете?

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ ГОНСАЛО: По сути, ее характеристики – это характеристики совместной диктатуры. Я настаиваю на этом, потому что в Перу мы должны серьезно думать о проблеме Государства и анализировать ее с точки зрения Марксизма-Ленинизма-Маоизма. И первое, что ставит перед нами проблема Государства, это вопрос о Государственной системе, или о типе осуществляемой классовой диктатуры. В нашем случае это совместная диктатура. В настоящее время это диктатура только трех классов – пролетариата, крестьянства и прогрессивистов (мелкой буржуазии). Национальная буржуазия не принимает участия, но мы уважаем ее права, мы это делаем. Система управления, вытекающая из вышесказанного, – это система, основанная на Народных Собраниях. Как мы реализуем это на практике? В виде Комитетов. И эти Народные Комитеты, объединенные вместе, образуют Базовые Районы, а совокупность Базовых Районов представляет собой Новую Демократическую Народную Республику. Это то, что мы разворачиваем и будем разворачивать до конца демократической революции. Я хотел бы подчеркнуть, что Партия решила “посеять семена Власти”, чтобы народ начал осуществлять ее и научился управлять Государством. Потому что, когда они научатся управлять Государством, они узнают, что это Государство может быть сохранено только с помощью военной силы, как оно завоевано, так и должно быть защищено. “Посев семян Власти” требует, чтобы мы посеяли в сознании людей необходимость в Новой Власти и чтобы люди увидели ее на практике. Именно этим мы и занимаемся. Народ выполняет общие функции руководства, строительства и планирования в рамках Новой Демократической Народной Республики. Думаю, на этом достаточно по данному вопросу, так как другие вещи уже разъяснены в партийных документах.

5. Международная Политика

EL DIARIO: Председатель, давайте теперь поговорим о международной политике. Поскольку коммунизм является вашей целью, какими Вы видите условия для мировой революции? И какие проблемы должны решить Коммунисты?

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ ГОНСАЛО: Мы исходим из понимания того, что революция – это главная тенденция, и это остается неизменным, эта тенденция, выдвинутая Мао, продолжает развиваться. С нашей точки зрения, после Второй Мировой Войны не было стабильности, даже относительной стабильности. Весь мир сотрясали великие революционные бури. Конечно, они шли волнами, потому что по-другому и быть не могло.

Мы считаем, что в общей ситуации, которая сейчас складывается, есть три фундаментальных противоречия. Первое и главное противоречие – между угнетенными народами, с одной стороны, и империалистическими сверхдержавами и другими империалистическими державами – с другой. Несмотря на то, что это может быть излишним, для ясности мы предпочитаем перечислить их именно так. Это противоречие разрешается путем демократической революции, путем Народной Войны. Второе фундаментальное противоречие – это противоречие между пролетариатом и буржуазией. Оно разрешается путем социалистических революций и пролетарских культурных революций, а также путем Народной Войны, имея в виду, повторяю, тип революции и конкретные условия каждой страны. Третье противоречие – межимпериалистическое, между сверхдержавами, между империалистическими сверхдержавами и империалистическими державами, а также между самими империалистическими державами. Эти противоречия между ними разрешаются посредством агрессии, империалистических войн и направлены на то, чтобы определить, кто будет обладать мировым господством благодаря третьей мировой войне.

Почему мы расположили противоречия именно в таком порядке? Потому что мы считаем, что это порядок их важности. Мы настаиваем, что данное противоречие, между угнетенными народами с одной стороны и империалистическими сверхдержавами и империалистическими державами с другой, является основным и имеет огромное значение для мировой революции. Оно связано, по нашему мнению, с влиянием масс на ход истории. Очевидно, что подавляющее большинство масс, населяющих землю, проживает в угнетенных странах. Очевидно также, что их население растет в четыре раза быстрее, чем население империалистических стран. Мы руководствуемся принципом, что массы творят историю, и принимаем во внимание тот факт, что Вторая Мировая Война заставила массы подняться политически (что признают даже реакционные американские аналитики). Мы считаем, что если межимпериалистические противоречия приведут к мировой войне, то это будет новая межимпериалистическая война за мировую гегемонию и передел мира, и, следовательно, это будет дележ трофеев войны, а трофеи – это угнетенные народы. Таким образом, они должны будут оккупировать наши страны, чтобы править нами. И таким образом, снова противоречие между угнетенными нациями с одной стороны и империалистическими сверхдержавами и империалистическими державами – с другой, стало бы первостепенным.

Мы твердо верим в это, и это не из-за шовинизма или из-за того, что мы, как некоторые говорят, жители угнетенных стран или народов. Это не так. Это тенденция, которая прослеживается в истории, и это тяжесть народных масс на страницах истории. Более того, факты продолжают демонстрировать, что империализм все больше и больше терпит поражение и подрывается в борьбе, которая ведется в угнетенных странах. Это неопровержимые факты. Поэтому мы считаем это основное противоречие очень важным и думаем, что оно будет решающим для уничтожения империализма и реакции с лица земли при условии, что Марксизм-Ленинизм-Маоизм будет руководить мировой революцией, что Коммунистические Партии будут развиваться на основе этой идеологии, и что они возобновят Народную Войну в соответствии с типом революции и конкретными условиями.

Именно так мы понимаем огромную важность первостепенного противоречия, которое мы отстаиваем. Есть и те, кто не согласен с этим, и думает, что в действительности все дело в том, что мы не верим в революцию в империалистических странах. Мы считаем, что такие революции являются исторической необходимостью, что развитие первостепенного противоречия создает для них более благоприятные условия, что даже мировая война создаст для них более благоприятные условия для совершения революции. И революция будет совершена, потому что она необходима. В конечном итоге две великие силы, две великие революции, демократическая и социалистическая, должны сойтись, чтобы революция восторжествовала в мире. Иначе невозможно будет уничтожить империализм и реакцию со всей планеты. Вот что мы думаем.

Возникает вопрос: что является ключевым пунктом? Ключевым является Марксизм-Ленинизм-Маоизм, потому что речь идет о правильной идеологической и политической линии, а вы не можете иметь правильную политическую линию, если у вас нет правильной идеологии. По этой причине мы считаем, что ключ ко всему – это идеология: Марксизм-Ленинизм-Маоизм, главным образом Маоизм. Во-вторых, развитие Коммунистических Партий. Почему? Потому что массы жаждут революции, массы готовы и требуют революции. Поэтому проблема не в них. Пролетариат взывает к революции, угнетенные нации, народы мира взывают к революции. Поэтому нам нужно развивать Коммунистические Партии. Остальное, повторяю, сделают массы, они творцы истории, и они сметут империализм и мировую реакцию Народной Войной.

EL DIARIO: Какую роль играет американский империализм в мире? Что Вы думаете о “Звездных Войнах”? Что скажете о так называемых планах разоружения США СССР и других европейских стран?

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ ГОНСАЛО: В целом, американский империализм возник после Второй Мировой Войны как жандарм мировой реакции. Но позже он вступил в борьбу за мировую гегемонию с социал-империализмом. Таким образом, оба они строят большие планы по завоеванию гегемонии. С этим связан вопрос “Звездных Войн”, или “Стратегической Оборонной Инициативы”, что является его официальным названием.

Правительство США, особенно при Рейгане, начало разрабатывать большие стратегические планы, охватывающие десятилетия следующего века. То есть они думают о своем выживании, о том, как сохранить гегемонию и победить социал-империализм. В рамках этого “Звездные Войны” – не что иное, как план, направленный на развертывание щита, который не позволит ракетам с атомными боеголовками достичь их городов, и в свою очередь позволит им защитить себя, если они осуществят атомную атаку против социал-империализма. Но это только планы и пожелания, потому что на каждый план есть свой план. Не так давно Советский Союз в ответ заявил, что существуют способы преодолеть этот потенциальный щит, и, следовательно, мнимая неуязвимость США не будет существовать.

Что касается вопроса о планах разоружения между сверхдержавами, США и СССР, мы должны начать с того, чему учит нас Марксизм, а также наш собственный основатель: чем больше они говорят о мире, тем больше они готовятся к войне. Много пустой болтовни, много обманчивой демагогии ведется в отношении подписанных ими соглашений о разоружении, касающихся вывода ракет средней дальности из Европы. Разоружается только сама ракета, то есть ее носитель, но боеголовка остается, чтобы использовать ее по своему усмотрению. В этом суть фарса.

Европейские державы, очевидно, находятся на линии огня обеих сверхдержав, и если случится мировая война, они хотели бы предотвратить ее в Европе. Именно этого они хотят, потому что в глубине души они, как и Япония, стремятся к тому, чтобы два тигра сражались друг с другом, чтобы впоследствии один из них сам стал великой державой, верховным правителем. Таковы мечты Японии, Западной Германии и т.д. Но мировая война будет вестись и в Европе, а две сверхдержавы прекрасно осведомлены о желаниях европейцев. Таким образом, ситуация порождает противоречия между державами и сверхдержавами, которые развиваются как сложный процесс, состоящий из сговора и соперничества. Иначе и быть не может. То, как эти державы борются за осуществление своих мечтаний, также очевидно: Япония – за господство над Азией и Южной Америкой, Европа – над Африкой и Латинской Америкой. И они не ограничивают себя этими регионами, отсюда их суета и посредничество, их раздельная и противоречивая политика, потому что каждый из них защищает свои собственные интересы.

Мы считаем, что все это демагогические дебаты, которые служат лишь для того, чтобы скрыть большие планы, связанные с борьбой за мировую гегемонию. Мы верим в это, потому что империализм не перестанет существовать, пока мы его не сметём. Его суть не изменится – его суть заключается в эксплуатации и угнетении, в низведении наций до состояния полуколоний и, если возможно, колоний. Раз уж я заговорил об этом, то давно пора вернуться к использованию этих терминов, потому что это термины, научно установленные Лениным. Но дело в том, что в борьбе с этими планами главное – не просто разоблачить их, а подготовиться к их осуществлению. А подготовиться можно только одним способом – путем Народной Войны. Председатель Мао сказал: мы должны готовиться и готовимся прямо сейчас к империалистической войне, и прежде всего к ядерной войне. Как мы ответим? Только Народной Войной, никак иначе. Это самое главное. Их разоблачение – это часть осуществления пропагандистской кампании, которая покажет всему миру их зловещие и отвратительные планы массового геноцида. Но это никогда не остановит войну, как говорил Сталин. Эти кампании никогда не останавливают войны, поэтому единственное, что можно сделать, если мы хотим предотвратить войну, – это развивать революцию. Как учил нас Председатель: либо революция предотвратит мировую войну, либо мировая война породит революцию. Именно так, я считаю, мы должны смотреть на ситуацию.

EL DIARIO: Председатель, что Вы думаете о Советском Государстве? В последнее время они много говорят о Перестройке. Как Вы смотрите на этот вопрос? Каково Ваше мнение о нападках на Сталина?

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ ГОНСАЛО: В последнее время муссируется вопрос Перестройки. Перестройка, насколько я могу судить, потому что я считаю необходимым внимательно изучить ее и понять всю ревизионистскую грязь, которую она содержит, является частью нового наступления современного ревизионизма, с которым мы, коммунисты, столкнулись. Горбачев – глубокий ревизионист, ревизионист с головы до ног. Он утверждает, что 20-й Съезд КПСС был историческим событием огромной важности в СССР. Это был роковой Съезд, на котором диктатура пролетариата была атакована под предлогом нападок на Сталина. Он восхищается Хрущевым и изображает его как великого человека, смелого, решительного, проблема которого, по его словам, заключалась в том, что он впал в субъективизм, что он разрабатывал не правильные планы, а чрезмерно амбициозные планы, которые не могли быть осуществлены. Хрущев был учителем Горбачева. И Горбачев получил от него уроки, как и от другого своего учителя, Брежнева, несмотря на то, что он хотел бы от него отдалиться.

Мы должны остановиться на ключевом вопросе, связанном с Перестройкой. Сам Горбачев говорит, что Перестройку можно определять по-разному, но если остановиться на “главном, наиболее точно выражающем ее суть, то можно сказать так: Перестройка – это революция”. Но есть и те, кто так не считает. Мы должны обратить на это самое пристальное внимание. Это не революция, а развитие контрреволюции, более безудержное разворачивание капиталистической реставрации, направленное на уничтожение того немногого, что еще осталось, что могло бы послужить пролетариату и народу в борьбе с социал-империализмом. Он говорит, что это революция, потому что она предлагает ускорение в социально-экономической сфере, радикальные перемены и переход к новому типу Государства. Что это будет за новый тип Государства? Более бесстыдно буржуазное Государство, структурированное новым способом, который они еще не нашли, как определить, потому что он еще не был определен, даже на их последней конференции. Так что Горбачев абсолютно бессовестен. Вот почему полезно обратить внимание на этот термин, потому что обычно говорят, что “Перестройка – это реструктуризация”, точка. Но Горбачев говорит, что термин, который соответствует полностью, это “революция”, и это насмешка, ирония, возмутительная шутка.

Что еще выдвигает этот человек? Он развивает позиции Хрущева. Рассмотрим вопрос о войне. Он говорит, что мировая война приведет к исчезновению человечества. По его собственным словам, “в этой войне не будет ни победителя, ни побежденного. Не будет выживших”, “Если начнется ядерная война, все живые существа будут стерты с лица земли”. И: “В глобальном ядерном конфликте не будет ни победителей, ни побежденных, мировая цивилизация неизбежно погибнет”. Но что он добавляет? Позвольте мне прочитать: “Политика должна основываться на реалиях. И сегодня самой устрашающей мировой реальностью являются огромные военные арсеналы, как обычные, так и ядерные, Соединенных Штатов и Советского Союза. Это налагает на наши две страны особую ответственность в отношениях со всем миром.” Что это такое? Он открыто говорит нам, что его могущество основано на военном превосходстве, и он размахивает им вместе с военной мощью империализма янки, утверждая, что они – все, что имеет значение в мире, и, как следствие, мы зависим от них. Это то, что он пропагандирует, самую бесстыдную, вопиющую политику сверхдержавы, которую мы видели. Но, по его словам, не только ядерная война подвергает человечество опасности, но и обычная война: учитывая существующее сегодня сложное и смертоносное оружие, она может привести к тем же результатам. Таким образом, Горбачев пытается навязать нам самую чудовищную политику порабощения. Столкнувшись с этим, мы еще выше поднимаем знамя Председателя Мао Цзэдуна: “Бунтовать — дело правое“.

Ревизионистские выдумки этого высокопоставленного российского чиновника приводят его к тому, что он предлагает “новое мышление”. Вслушайтесь внимательно! “Новое мышление”, которое “учитывает, помимо идеологий и различий, высшие интересы человечества”. Что случилось с формальным упоминанием классовой точки зрения? Не является ли это возрождением на более высоком уровне хрущевских проповедей? Очевидно, что это так. И существенной частью этой “мысли” является то, что война перестала быть продолжением политики военными средствами. По его собственным словам, “классическая в свое время максима Клаузевица о том, что “война – это продолжение политики другими средствами”, теперь оказывается все более и более безнадежно устаревшей. Она предназначена для библиотек”. Но этот тезис был поддержан Лениным и повторен Председателем Мао в нашем веке, он является ключевым в военной теории пролетариата, и мы руководствуемся им в Народной Войне. Таким образом, Горбачев открыто противоречит Ленину, как и Хрущев. А так называемые “новые условия”, которые ведут к пересмотру Марксистских принципов – это старая байка, которая используется со времен ревизионистов старого образца, поэтому она не должна служить каким-либо утешением для этого нового ревизионистского знаменосца, согласно которому: “Тем лучше, что на Западе, как и на Востоке, появляются новые мысли и новые люди, люди, которые начинают видеть, как можно достичь согласия, потому что сотрудничество – это единственное, что возможно”. Но мы говорим, что этот сговор между двумя сверхдержавами продолжается до тех пор, пока еще не возникли условия для третьей мировой войны – если мы не сметем их раньше. Такова суть вещей, и я считаю необходимым четко указать на то, как Горбачев, извращенно выступающий против Ленина, настолько нагл в своем обмане, что называет себя “последователем Ленина”, который осуществляет “возвращение к Ленину” и который “многому научился у Ленина”. Это то, что он говорит нам, и я считаю, что такие вещи весьма разлагающи.

С другой стороны, после того, как он выступает за “основание международной политики на морально-этических нормах, общих для всего человечества”, Горбачев говорит: “Что будет с военно-промышленным комплексом, спрашивают они. …Начнем с того, что каждое рабочее место в военно-промышленном комплексе обходится в два-три раза дороже, чем в гражданской промышленности. Вместо одного мы могли бы создать три рабочих места. Во-вторых, нынешние военные отрасли экономики связаны с гражданской экономикой, и они многое делают для нее. Это отправная точка для использования их потенциала в мирных целях. В-третьих, Советский Союз и США могли бы осуществлять широкие совместные программы, объединяя ресурсы, научные и интеллектуальные наработки для решения самых разнообразных проблем на благо человечества”. Так он, подобно Хрущеву, размахивает руками и противопоставляет ленинскую концепцию империализма и его экономического процесса. И здесь, как и во всем, он антиленинец, что ясно из его позиции, аналогичной позиции Дэна, который отделяет Партию от Государства и все больше способствует экономическому росту в интересах буржуазии и империализма.

Как и другие империалисты, социал-империалист Горбачев предлагает бороться с так называемым терроризмом. Он берет на себя обязательство бороться с ним и использовать для этой цели Организацию Объединенных Наций.

Наконец, я думаю, что следует сказать о том, как он относится к Латинской Америке и, в частности, к Никарагуа. В Никарагуа он считает, что поскольку диктатура Сомосы была свергнута народной революцией, это доказывает правильность взглядов, которыми руководствовалась и продолжает руководствоваться никарагуанская революция. Это чрезвычайно показательно. Что касается Латинской Америки, то, по его мнению, Советский Союз не заинтересован в разрушении империи, или, как они говорят, отношений между США и Латинской Америкой. Это напрямую касается нас.

Чего хотят социал-империалисты СССР? Они находятся на стадии попыток понять, как решить насущные проблемы. Это момент, когда сговор имеет первостепенное значение, и поэтому они стремятся сдержать или охладить точки конфликта, чтобы посвятить себя развитию своих экономических систем, в то время как они продолжают строить большие планы борьбы за мировую гегемонию. Сговор временен, а конфликт и борьба абсолютны.

В заключение хочу сказать, что Перестройка – это извращенный план продолжения современного ревизионизма, начатого Хрущевым. Это новое контрреволюционное наступление ревизионизма.

Что касается нападок на Сталина, то Хрущев нападал на него, как и Горбачев, но Горбачев пошел еще дальше, реабилитировав тех, кого Сталин осудил. Одна из вещей, которая действительно должна заставить задуматься, это реабилитация Бухарина, а также других. Они даже признали его статус члена Партии. Стоит спросить себя, кто остался? Только Троцкий, теперь только он один остался. Атака на Сталина остается, как и прежде, предлогом для углубления капиталистической реставрации, разработки политических планов по уничтожению всего, что может остаться, что может быть полезно народу для того, чтобы снова совершить революцию. Такова их мечта, но это не будет ничем иным, как мечтой, только и исключительно.

Что касается Товарища Сталина, то ревизионисты много говорят о нем и нападают на него. Что прискорбно, так это то, что другие делают то же самое, обвиняя его во всевозможных ошибках и очерняя его. Мы считаем, что Товарищ Сталин был великим Марксистом-Ленинцем. То, что сказал о нем Председатель Мао, верно: его ошибки составляли 30%, и корень этих ошибок лежал в его недостатках в понимании диалектики. Но никто не может отрицать, что он был великим Марксистом. Нападки на Сталина со стороны Горбачева и его приспешников должны заставить задуматься тех, кто называет себя коммунистами и также нападает и очерняет Товарища Сталина. Они должны действительно задуматься над этими совпадениями. За этими нападками стоит что-то весьма важное.

EL DIARIO: Как Вы оцениваете нынешних руководителей Китая? Находятся ли они в лагере контрреволюции? Каков выход для китайского народа?

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ ГОНСАЛО: Нынешнее руководство Китая является ревизионистским, и его действительно возглавляет порочный персонаж, старый и гнилой ревизионист Дэн Сяопин. Во время Великой Пролетарской Культурной Революции он был тщательно разоблачен, и мир увидел, кем он был и остается – откровенным ревизионистом, лакеем Лю Шаоци. Именно Дэн ведет Китай, некогда социалистическую страну, к быстрой и тотальной реставрации капитализма. Уместно отметить, что позиции, отстаиваемые Горбачевым, ранее отстаивал Дэн, в соответствии со своими условиями.

В каком лагере они находятся? Китай ведет себя как мировая держава. Это политический путь, по которому они идут, – путь сговора и борьбы с державами и сверхдержавами. Их мечта – стать сверхдержавой в следующем веке, это их мечта. Выход из этого, как и в других случаях, – революция, Народная Война. Вспомним, что Председатель Мао в конце своей блестящей жизни сказал товарищу Цзян Цин, что она может нести флаг революции на вершину, указав ей на то, что если ты не справишься, ты упадешь, твое тело разобьется, твои кости сломаются, и тогда снова придется вести партизанскую войну. Он дал нам ответ. Это часть стихотворения. Я не очень хорошо помню текст, но основная идея такова. Главная мысль здесь в том, что партизанскую войну придется вести снова – Народную Войну.

ЕL DIARIO: Председатель, как Вы думаете, есть ли сегодня в мире социалистические страны?

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ ГОНСАЛО: Честно говоря, нет, я так не думаю. Есть те, кто считают, например, что Албания – социалистическая страна. Я бы сказал тем, кто считает, что Албания социалистическая, что им следует внимательно изучить, к примеру, документы 8-го Съезда Партии Труда Албании. Это было бы неплохо изучить, потому что там говорится, что центром мировой реакции является американский империализм. А советский империализм? Что случилось с двумя врагами, с которыми мы должны бороться? Это всегда были только слова. С самим Ходжей это были просто слова, потому что он всегда писал больше о борьбе с империализмом янки, чем с социал-империализмом.

Тот же самый Съезд также заявил, что человечество никогда не было так близко к своему вымиранию, как сейчас. Они повторяют это так же, как и другие, что не является простым совпадением. Но что они предлагают нам делать? Конкретно – разоблачить империализм. Но это не решение проблемы. Разоблачение империализма не остановит мировую войну. Решение состоит в том, чтобы осуществить революцию путем ведения Народной Войны.

И если посмотреть на все, что там говорится о серьезных экономических проблемах, которые у них есть, то можно ясно увидеть путь, который выбрала Албания. Однако этот путь выбрал не Рамиз Алия, нынешний лидер, а сам Ходжа, который в 1978 году, выступая перед избирателями, заявил, что в Албании нет антагонистических классов. Мы хорошо знаем, что это значит, потому что этот вопрос был подробно разъяснен Председателем Мао Цзэдуном. А если к этому добавить его лживые нападки на Председателя Мао, на развитие Марксизма, то кто он, как не ревизионист? Поэтому Албания не является социалистической.

Если мы посмотрим на Вьетнам, то его путь – это путь инструмента Советского Союза, который сегодня обращается за империалистической помощью с экономикой, находящейся в кризисе и разрухе. Столько крови, и ради чего? Потому что там был Хо Ши Мин, центрист, как видно из его знаменитого завещания, где он говорит, что сожалеет о конфликте внутри Международного Коммунистического Движения, когда вопрос стоял о том, чью сторону он примет в борьбе между Марксизмом и ревизионизмом. У Коммуниста есть только одно решение – встать на сторону Марксизма. Хо Ши Мин так и не сделал этого. Позже появился Ле Дуан, гнилой ревизионист. Отсюда и нынешняя ситуация во Вьетнаме.

Вот почему я считаю, что сегодня нет социалистических стран. Все это заставляет серьезно задуматься и прийти к пониманию проблемы реставрации и контрреставрации. Это не тот вопрос, который требует сетований или нытья, как некоторые пытаются пропагандировать. Суть в том, чтобы взглянуть в лицо реальности и понять ее. И мы сможем понять ее, если поймем вопрос о восстановлении и контрвосстановлении, который выдвинул сам Ленин и который мастерски развил Председатель Мао. Исторически сложилось так, что ни один новый класс не утвердился у Власти сразу. Власть захватывалась и терялась, снова захватывалась и снова терялась, пока в разгар великих споров и борьбы этот класс не смог завоевать и удержать Власть. То же самое происходит и с пролетариатом. Но мы получили большие уроки, в том числе и в социалистическом строительстве. И поэтому это был монументальный опыт.

В конечном счете, это исторический процесс, и нас должно волновать, как не допустить реставрации капитализма. И каждая происходящая революция должна думать, как нас учили, о долгих годах впереди, о долгих годах, которые предстоят, и быть уверенным, что процесс развития пролетариата в захвате Власти и установлении диктатуры пролетариата, защите ее и руководстве революцией уже определен. В этом процессе уже достигнуты великие исторические вехи, и поэтому перспективы таковы, что наш класс, усвоив уроки, захватит Власть и установит диктатуру пролетариата во всем мире, и пролетариат больше не будет свергнут, а будет продолжать идти по этому пути преобразований, пока Государству не будет положен конец, когда мы вступим в Коммунизм.

EL DIARIO: Председатель, после победы революции, какие международные отношения будут у нового Государства с буржуазными правительствами, особенно с Государством Янки и с социал-империализмом?

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ ГОНСАЛО: Ситуация ясна. Мы должны положить конец господству янки-империализма над нашей страной. В то же время мы должны помешать социал-империалистам внедрить свое господство, а также предотвратить господство любой другой силы. В синтезе это и есть ответ на ваш вопрос.

EL DIARIO: Председатель, не поставит ли опасность полной изоляции новое Государство в неустойчивое положение?

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ ГОНСАЛО: Мы считаем следующее: мы должны придерживаться пути, который приведет нас к освобождению нашего класса, пути, который приведет нас к Коммунизму. И этот путь требует, чтобы мы сохранили свою независимость, чтобы реализовать интересы пролетариата в мировой революции. Мы считаем, как известно, что между империалистами существуют споры и противоречия, и их можно использовать, например, для получения определенных ресурсов. Поскольку рынок становится все теснее и теснее, и идет настоящая торговая война, мы сможем найти тех, кто нам продаст. Разумеется, они будут требовать непомерно высокую цену, и, как говорил Ленин, мы заплатим им нашими проклятиями. Но в то же время есть угнетенные народы, есть революции, есть международный пролетариат, есть народ во всем мире, есть Коммунистические Партии – они помогут нам, и нам придется учиться, потому что на основе пролетарского интернационализма они откликнутся на наш призыв и будут хорошо приняты. Мы уже видим, как налаживаются связи между отсталыми странами, как применяется даже бартер. Мы найдем соответствующие формы.

Мы недостаточно изучили этот вопрос, потому что он связан с проблемами, которые возникнут в будущем. У нас есть общие ориентиры, но мы согласны с тем, что сказал Ленин: Хотите понять, что такое война? Ведите ее. Давайте будем всецело верить в международный пролетариат, в угнетенные нации, в народы мира, и особенно в Коммунистов, в Партии и организации, на каком бы уровне развития они ни находились. Придерживаясь нашей идеологии, Марксизма-Ленинизма-Маоизма, мы будем продвигаться вперед, даже если вначале мы будем нащупывать путь в темноте, находя временные решения для определенных ситуаций или на короткие периоды времени, пока не найдем окончательное решение. Как учил нас Ленин, ни одна революция не может быть полностью спланирована заранее. И часто ей приходится неуверенно пробираться вперед, находя временные или сиюминутные решения, но именно так она и продвигается вперед. Это наш подход, потому что наше фундаментальное оружие – это наша идеология. Мы берем за отправную точку то, что сказал Маркс: как легко было бы совершить революцию, если бы мы были абсолютно уверены в победе и решении всех проблем; это было бы легко, но революция не такова. Вопрос в том, чтобы взять на себя ответственность и идти вперед, чего бы это ни стоило. Поскольку массы творят историю, наш народ поднимется на борьбу, и поскольку именно мы должны вооружить его всеобщим оружием, которое дал нам Маркс, то мы будем защищать наше Государство силой оружия, потому что ни одно революционное Государство не может существовать на благосклонности империализма и реакции. И таким образом, с этой твердостью, с этой решимостью, с убежденностью, которую дает нам Марксизм-Ленинизм-Маоизм, главным образом Маоизм, мы найдем путь, и мы найдем новые пути.

Председатель Мао учил нас, что мы должны мыслить по-новому и порождать новые формы; это фундаментальный вопрос. Он изложил, что в экономических вопросах вопрос сводится к четкой политической линии, организационным формам и большим усилиям. Что касается всех проблем, особенно тех, которые стоят перед нами и которые еще не решены, мы начинаем с твердой маоистской убежденности в том, что пока существуют Коммунистические Партии и массы, любые чудеса будут достигнуты.

EL DIARIO: Как КПП рассматривает пролетарский интернационализм сегодня и в будущем?

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ ГОНСАЛО: Прежде всего, мы рассматриваем это как принцип, очень важный принцип, потому что, как я повторю, пролетариат – это международный класс, а мы, коммунисты, – интернационалисты, потому что иначе никак нельзя служить Коммунизму. Наша Партия всегда заботилась об обучении своих членов, своих бойцов и масс пролетарскому интернационализму, об обучении их Марксизму-Ленинизму-Маоизму, чтобы они служили мировой революции и неустанно и непоколебимо боролись за то, чтобы Коммунизм смог расцвести на земле.

На некоторое время мы потеряли связи с другими Партиями. Позже эти связи были восстановлены, и мы вносим свой вклад в борьбу за Международное Коммунистическое Движение, поэтому мы являемся членами Революционного Интернационалистского Движения, которое мы рассматриваем как шаг в деле перегруппировки подлинных Коммунистов. Мы считаем, что это сложная задача, потому что, если сложно и трудно создать Партию и вести ее вперед, то гораздо сложнее будет бороться за то, чтобы Коммунисты, посредством своих различных Партий и Организаций, могли объединиться. Мы знаем, что это огромная, но необходимая задача. Мы верим, что есть те, кто согласен, кто борется; и мы боремся, со всеми ограничениями, которые у нас могут быть, за то, чтобы пролетарский интернационализм снова объединил Коммунистов мира для совместной борьбы за реализацию нашей конечной цели. Мы понимаем, что задача чрезвычайно сложна и трудна, но мы, Коммунисты, созданы для такого рода задач.

EL DIARIO: Как вы, Председатель Гонсало, анализируете различные виды борьбы, которые ведутся сегодня в угнетенных странах? Как Вы анализируете вооруженные действия в Европе и различные национальные движения?

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ ГОНСАЛО: В угнетенных странах ведется множество видов борьбы. Борьба идет в Африке, в Латинской Америке, в Азии – регионе, имеющем огромное значение и вес в мире. Азия всегда заслуживает нашего особого внимания из-за веса масс в истории и из-за того, чему нас учит сам Марксизм. Мы считаем, что проблема борьбы в угнетенных странах заключается в отсутствии или недостаточном развитии Коммунистических Партий. Да, некоторые Партии действительно должны внести большой вклад. С другой стороны, мы считаем, что вопрос в том, что недостаточно Народных Войн. Следовательно, мы считаем необходимым настойчиво содействовать тому, чтобы поставить Марксизм-Ленинизм-Маоизм во главе мировой революции, чтобы на этой основе можно было создать мощные Партии и вести Народные Войны. Мы видим в этом самое большое ограничение.

Существуют националистические движения на Ближнем Востоке, конкретно в Палестине, в Южной Африке и т.д. Но мы считаем, что эти революции, чтобы действительно идти по пути, открытому новой эрой, начатой Октябрьской революцией, должны развивать Коммунистические Партии, потому что без них революция не может идти до конца. Африка дала нам несколько примеров этого. В Алжире, к примеру, была вооруженная борьба, и очень ожесточенная, но социализм так и не был построен, потому что у них не было Коммунистической Партии, которая могла бы возглавить настоящую революционную борьбу. Без Коммунистических Партий развиваются националистические движения, которые стремятся просто быть признанными в качестве наций, чтобы превратиться из колоний в полуколонии, оставаясь при этом зависимыми от империализма, или, в других случаях, меняя хозяина. Мы видели это, например, в различных движениях, связанных с Англией и Францией. В других случаях развивается вооруженная борьба, которую решает Организация Объединенных Наций, определяя, что будет происходить, как на Кипре. Так что суть не просто в ведении вооруженной борьбы. Суть в Народной Войне, Коммунистической Партии и Марксизме-Ленинизме-Маоизме. Тем не менее, все эти движения придают силу борьбе против империализма, но полностью уничтожить его они смогут только в том случае, если их возглавит Коммунистическая Партия, ведущая Народную Войну.

Что касается вооруженных действий в Европе, то мы видели затяжные вооруженные схватки. Они являются выражением объективной реальности. Поэтому задача не осуждать их, а понять, изучить, проанализировать, чтобы увидеть, как они являются выражением того факта, что и в старой Европе существует революционная ситуация. И, кроме того, что есть те, кто взялся за оружие, понимая, что это единственный способ захватить Власть. Это мощный удар по ревизионизму, потому что в самой Европе, которая считалась одним из их бастионов, от ревизионизма начинают отказываться. Независимо от достигнутого уровня и проблем, которые еще предстоит решить, это, несомненно, важный шаг вперед.

В некоторых случаях речь идет о национальном вопросе, как, например, в Ирландии. В других случаях поднимается вопрос о том, как сделать свою революцию. Мы считаем, что эта борьба должна быть серьезно изучена. Проблема заключается в том, чтобы понять, какова их идеология, какая политика ими руководит, какому классу они служат и как они подходят к вопросу о сверхдержавах. Мы считаем, что они заслуживают большого внимания, особенно когда появляются организации, предлагающие снова обратиться к Мао Цзэдуну, или начинающие поднимать вопрос о необходимости создания Партии, или о том, что одной вооруженной борьбы недостаточно. Мы должны смотреть на это как на новое пробуждение и понимать, что они могут совершить много ошибок; если вдуматься, то кто их не совершает? Но они сами извлекут уроки из своих ошибок, как они это и делают; они продвинутся вперед, постигнут Марксизм-Ленинизм-Маоизм, создадут Партии и будут вести Народную Войну в соответствии с социалистическим характером их революции и в соответствии с их конкретными условиями.

В общем, повторюсь, это доказательство того, что и в Европе революционная ситуация развивается неравномерно. Есть люди, которые устали от прогнившего ревизионизма, которые в таких сложных условиях, в чреве империализма, где борьба комплексна и трудна, берутся за оружие, чтобы изменить мир, что является единственным способом, которым это можно сделать. Это вселяет надежду и помогает нам увидеть, что главная тенденция – это революция, и увидеть, как Европа также поворачивается к революции. Давайте также отдадим себе отчет в том, что, будучи первопроходцами в прошлом, они открывают путь и, в итоге, вселяют больше надежды. И они заслуживают большего понимания с нашей стороны, поскольку уже есть те, кто беспокоится о Партии и снова берется за Мао Цзэдуна. То есть, они хотят вернуться к Марксизму и полностью усвоить его как Марксизм-Ленинизм-Маоизм. Борьба, которая ведется в Европе, также имеет свои недостатки и ошибки, как и всякая борьба, но мы должны рассматривать ее как выражение неудержимого продвижения революции и того, как все больше стран и народов поднимаются на борьбу за свержение существующего строя. Они обобщают опыт и берут курс на Партию и идеологию пролетариата, Марксизм-Ленинизм-Маоизм, в основном Маоизм.

Видеть, как революция начинает открывать тропу в Европе, для меня – повод для радости. И несмотря на возможные спотыкания и падения на этом пути, мы должны быть уверены в массах и народах – уверены в том, что, как и в других местах, они совершат революцию с оружием в руках, следуя Марксизму. Они сделают это и там, вот как мы должны думать. Я подчеркиваю, что мы должны рассматривать это в исторической перспективе, смотреть на долгосрочную перспективу, серьезно изучать эти движения и поощрять все, что направлено на Марксизм-Ленинизм-Маоизм, создание Партии и развитие Народной Войны.

EL DIARIO: Каково Ваше мнение о Никарагуа и Кубе?

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ ГОНСАЛО: Я хотел бы сказать то, что я уже говорил однажды, когда обсуждал эти проблемы с друзьями. Никарагуа провела неполную революцию, и их проблема в том, что они не уничтожили Власть всей крупной буржуазии. Они сосредоточились на борьбе с Сомосой. Я считаю, что это одна из проблем. Демократическая революция должна уничтожить три горы, а в Никарагуа это не было сделано. Другое дело, что революция развивалась в рамках кубинской системы, скорректированной в последние годы. А это просто ведет, в конечном счете, к зависимости от Советского Союза. Как мы можем это доказать? Потому что судьба Никарагуа, как Афганистана или Ближнего Востока, обсуждается, манипулируется и решается в беседах между представителями двух сверхдержав. Показательны их действия и контрдействия – меры, которые принимаются в Никарагуа в отношении “контрас”, тесно совпадают со встречами и соглашениями между сверхдержавами.

Мы считаем, что Никарагуа, для того чтобы идти по правильному пути, которого, безусловно, заслуживает героический никарагуанский народ, должна полностью развить демократическую революцию, а это требует Народной Войны. Они должны порвать с зависимостью от Советского Союза, взять свою судьбу в собственные руки и защищать свои независимые классовые интересы. Для этого нужна Партия, которая, конечно же, придерживается пролетарского мировоззрения. В противном случае, к сожалению, они так и останутся пешками. Мы верим, что никарагуанский народ продемонстрировал великий боевой дух, и его историческая судьба может заключаться только в развитии революции так, как она должна развиваться, с Партией, основанной на Марксизме-Ленинизме-Маоизме и Народной Войне, развивающейся самостоятельно, без опеки какой-либо державы, будь то близкой или далекой.

О Кубе я могу конкретно сказать только следующее: они выполняют роль слуги Советского Союза не только в Латинской Америке, но и в Анголе, например, и в других местах. Куба переходила из рук в руки, от одного хозяина к другому, в результате процесса, который сами кубинцы называют исключительным. Нужно четко помнить основу, которую они заложили в направление своей борьбы: что четкой дифференциации классов не существует, и что, в общем, нужно собрание спасителей, чтобы искупить угнетенных. Мы видели это, а также четыре следующих пункта в документах, которые циркулируют в Перу. Проблема здесь в том, что они не принимают классовую борьбу в качестве отправной точки: “социалистическая революция или карикатура на революцию”, что означает отстаивание одноэтапной революции в угнетенных странах; Объединенный Фронт трех классов без национальной буржуазии; отсутствие необходимости в Коммунистической Партии, что означает отказ от руководства пролетариата; и отказ от Народной Войны, начиная с отказа от необходимости базовых районов. Такие злополучные принципы пропагандируют кубинцы.

На Кубе лежит большая ответственность перед Америкой, потому что она давала надежду. Но мы должны очень четко помнить, что произошло в 1970 году. Фидель Кастро заявил, что стратегия вооруженной борьбы провалилась, и попытался отказаться от того, что он поощрял и поддерживал. Дуглас Браво выступил против него, возразив, что стратегия не провалилась, а провалилась тактика Кастро. Но, к сожалению, позже Браво предпочел принять амнистию. Мы считаем, что все это породило множество проблем в Америке, но сегодня эти же критерии, переделанные под диктат социал-империалистического хозяина, пропагандируются и преподносятся как новое революционное развитие, применяемое конкретно в Никарагуа. Это ложь. Что мы должны утверждать и утверждаем, так это то, что Латинская Америка созрела (и уже давно) для Народной Войны, и это ее путь. Латинская Америка должна сыграть важную роль. Не будем забывать, что это “задний двор США”, как утверждают самонадеянные империалисты-янки. Латинская Америка также имеет важное значение для всего мира, которое она осознает, если усвоит идеологию пролетариата, Марксизма-Ленинизма-Маоизма, главным образом Маоизма, создаст Коммунистические Партии и будет вести Народные Войны в рамках мировой революции.

В конце этого столетия нас, латиноамериканцев, будет более 500 миллионов. Нас многое объединяет, и мы должны работать вместе из-за этой близости, что не означает, что мы можем отделиться от мировой революции, потому что мы можем выполнять свою задачу только как часть мировой революции. Латинской Америки недостаточно. Коммунизм – для всего мира или ни для кого.

EL DIARIO: Каков вклад Коммунистической Партии Перу в мировую революцию?

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ ГОНСАЛО: Наш главный вклад – это отстаивание Маоизма как новой, третьей и более высокой стадии Марксизма, принятие обязательств помочь поставить эту идеологию во главе мировой революции, и в рамках этого продемонстрировать обоснованность и всеохватывающую перспективу Маоизма. Кроме того, продемонстрировать, что, опираясь на собственные силы, сохраняя независимость от сверхдержав или любой другой империалистической державы, можно совершить революцию, и более того, необходимо сделать это именно таким образом. И продемонстрировать силу Народной Войны, которая дает о себе знать, несмотря на все наши ограничения. И, если возможно, дать, как некоторые говорили, надежду, что подразумевает ответственность – быть маяком для мировой революции, примером, который может служить другим Коммунистам. Таким образом, мы служим мировой революции.

Другие Вопросы

EL DIARIO: Председатель, мы подошли к концу этого интервью. Мы говорили с Вами более 12 часов. Теперь мы хотели бы поговорить о вас лично, о д-ре Абимаэле Гусмане Рейносо. Был ли среди вашей семьи или друзей кто-то, кто повлиял на Вас в процессе становления вашего призвания и способностей в политике?

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ ГОНСАЛО: Я бы сказал, что больше всего на то, чтобы заняться политикой, меня повлияла борьба народа. Я видел боевой дух народа во время восстания в Арекипе в 1950 году – как массы боролись с неудержимой яростью в ответ на варварскую резню молодежи. Я видел, как они сражались с армией, вынуждая ее отступить в казармы. И как пришлось вводить войска из других мест, чтобы подавить народ. Это событие, я бы сказал, очень ярко отпечаталось в моей памяти. Потому что там, после того, как я понял Ленина, я понял, как народ, как наш класс, когда он выходит на улицы и марширует, может заставить реакционеров дрожать, несмотря на всю их мощь. Другое дело – борьба 1956 года, когда народ боролся, а другие его предавали – ну, это то, что делают оппортунисты и реакционеры, – но народ боролся и выстоял, и были массовые движения, мощные. Эти события, в частности, помогли мне понять силу масс, то, что они творят историю.

У меня также была возможность, возвращаясь теперь немного назад, увидеть восстание в Кальяо в 1948 году, увидеть своими глазами мужество народа, как люди были полны героизма, и как руководство предало их. И, возвращаясь еще дальше в глубь моей памяти, я считаю, что Вторая Мировая Война оказала на меня глубокое влияние. Да, я помню, если это возможно, не очень четко, но как во сне, когда началась война в сентябре 1939 года, шум и новости по старым радиоприемникам. Я помню бомбежки, важные новости. Я помню и окончание войны, и то, как его праздновали с гудками кораблей, громкоговорителями, большим шумом и счастьем от того, что Вторая Мировая Война закончилась.

У меня была возможность увидеть в газетах так называемую большую пятерку, и среди них был товарищ Сталин. Так что я бы сказал, что эти события оставили на мне свой след, наложили на меня элементарное и запутанное впечатление о Власти, о массах, о способности войны преобразовывать вещи. Все это оказало на меня влияние. Я считаю, что, как и каждый Коммунист, я – дитя классовой борьбы и Партии.

EL DIARIO: В каком возрасте Вы увлеклись Марксизмом? Вы еще учились в школе или уже в университете?

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ ГОНСАЛО: Мой интерес к политике начал развиваться к концу средней школы, на основе событий 1950 года. В последующие годы я помню, как вместе со своими одноклассниками создал группу для изучения политических идей. Мы очень хотели изучать все виды политических идей. Вы, наверное, понимаете, что это был за период. Для меня это было началом. Затем в колледже, во время борьбы в университете, я воочию убедился в том, что такое крупные забастовки, столкновения между апристами и коммунистами, дебаты. И тогда во мне проснулся интерес к книгам. Кто-то счел нужным одолжить мне одну книгу, помоему, это была “Один шаг вперед, два шага назад”. Она мне понравилась, я начал изучать марксистские книги. Тогда фигура Товарища Сталина произвела на меня большое впечатление. В то время людей, которые тянулись к Коммунизму, и тех, кто становился членами Партии, обучали по “Проблемам Ленинизма”. Это был наш основной курс, и я изучал его так, как он заслуживает быть изученным, серьезно, ввиду его важности. Жизнь Сталина меня интересовала. Он был для нас примером революции. У меня были проблемы с приемом в Коммунистическую Партию. У них была абсурдная политика. Чтобы стать членом Партии, нужно было быть сыном или дочерью рабочего, а я им не был. Но у других были другие критерии, и поэтому я смог вступить в Партию. Я принимал участие в защите Сталина. В то время отнять его у нас было бы все равно, что отнять у нас душу. В те времена работы Сталина пропагандировались более широко, чем работы Ленина. Такие были времена.

Позже я совершил поездку в Аякучо по рабочим делам. Я думал, что это будет кратковременное пребывание, но оно растянулось на годы. Я думал, что это будет только на год, потому что таковы были договоренности. У меня были свои планы, у пролетариата – другие. Массы и народ меняют нас во многих отношениях; Аякучо помог мне открыть для себя крестьянство. В то время Аякучо был очень маленьким городом, в основном сельской местностью. Если вы пойдете в бедные кварталы, даже сегодня вы найдете там крестьян, а если пойдете к окраине, через пятнадцать минут вы уже будете в сельской местности. Там я тоже начал понимать Председателя Мао Цзэдуна, продвинулся в понимании Марксизма. Конфликт между Марксизмом и ревизионизмом был очень важен для моего развития.

Какая-то несчастная душа одолжила мне знаменитое китайское письмо “Предложение Относительно Общей Линии Международного Коммунистического Движения”. Он одолжил мне его с условием, что я его верну. Естественно, это была вполне объяснимая кража. Письмо заставило меня глубже вникнуть в великую борьбу между Марксизмом и ревизионизмом.

Я посвятил себя работе в Партии и искоренению ревизионизма, и я считаю, что вместе с другими товарищами мы этого добились. Мы бросили одного или двух, которые зашли слишком далеко; они были закоренелыми ревизионистами. Аякучо имел для меня огромное значение; это связано с революционным путем и учением Председателя Мао. Так что в ходе всего этого процесса я становился Марксистом, и Партия лепила меня, решительно и терпеливо, по моему мнению.

EL DIARIO: Многие знают, что Вы были в Китае. Вы когда-нибудь встречались с Председателем Мао?

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ ГОНСАЛО: Мне не настолько повезло. Я смог увидеть его только издалека. Но я видел признание и глубокую признательность народа к Великому Вождю, выдающемуся Марксисту, вершине Марксизма. Мне не посчастливилось встретиться с ним, как я уже сказал. Делегация, в которую я входил, допустила много ошибок и проявила глупое высокомерие. Думаю, это не позволило им предоставить нам такую привилегию.

Да, я был в Китае. В Китае у меня была возможность, которую я бы хотел, чтобы имели многие, побывать в школе, где преподавали политику, от международных вопросов до марксистской философии. Это были мастерские уроки, которые давали проверенные и очень компетентные революционеры, великие учителя. Среди них я могу вспомнить учителя, который учил нас открытой и секретной работе, человека, который посвятил всю свою жизнь Партии, и только Партии, в течение многих лет – живой пример и выдающийся учитель. Он научил нас многому, и хотел научить еще большему, но некоторые не принимали этого – в конце концов, в этой жизни бывают разные люди. Позже нас учили военным вопросам. Но и здесь они начали с политики, с Народной Войны, затем с формирования вооруженных сил, стратегии и тактики. А затем и практическая часть, такая как засады, нападения, военные передвижения, а также то, как собирать взрывные устройства. Когда мы работали с хрупкими химикатами, они призывали нас всегда держать идеологию на первом месте, потому что это позволит нам сделать все, что угодно, и сделать это хорошо. Мы научились делать наши первые подрывные заряды. Для меня это незабываемый пример и опыт, важный урок и большой шаг в моем развитии – пройти обучение в самой высокой школе Марксизма, которую когда-либо видел мир.

Ну, если вы хотите услышать анекдот, то вот он. Когда мы заканчивали курс по взрывчатым веществам, нам сказали, что взорваться может все, что угодно. Поэтому в конце курса мы взяли в руки ручку, и она взорвалась, а когда мы сели на сиденье, оно тоже взорвалось. Это была своего рода общая демонстрация фейерверков. Это были идеально рассчитанные примеры, чтобы показать нам, что взорвать можно все, что угодно, если понять, как это сделать. Мы постоянно спрашивали: “Как вы это сделали? Как вы это сделали?” Они говорили в ответ, не волнуйтесь, не волнуйтесь, вы уже достаточно научились. Помните, что могут сделать массы, у них неисчерпаемая изобретательность, то, чему мы вас научили, массы повторят и научат вас вновь и вновь. Вот что они нам говорили. Эта школа внесла большой вклад в мое развитие и помогла мне начать ценить Председателя Мао Цзэдуна.

Позже я изучил еще кое-что и старался применять это на практике. Я думаю, что мне еще многому предстоит научиться у Председателя Мао Цзэдуна, у Маоизма, а также у практики Мао. Дело не в том, чтобы пытаться сравнивать себя с ним, а в том, чтобы просто использовать самые высокие вершины в качестве ориентира для достижения наших целей. Мое пребывание в Китае было незабываемым. Я был там и по другому поводу, когда начиналась Великая Пролетарская Культурная Революция. Мы попросили их объяснить то, что тогда называлось “Мысль Мао Цзэдуна”. Они научили нас еще чему-то, и это помогло мне понять лучше, немного лучше, я должен сказать. Как ни парадоксально, но чем больше я понимал Мао Цзэдуна, тем больше начинал ценить Мариáтеги. Поскольку Мао призывал нас к творческому подходу, я вернулся и снова изучил Мариáтеги и увидел, что у нас в его лице первоклассный Марксист-Ленинист, который тщательно проанализировал наше общество. Это кажется иронией, но это правда.

EL DIARIO: Каково это – быть человеком, которого больше всего разыскивают репрессивные силы правительства?

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ ГОНСАЛО: Чувствуется, что делаешь свою работу и делаешь ее усердно. Все остальное – это нести большую ответственность за революцию, Партию, Марксизм-Ленинизм-Маоизм, за наш класс, народ и массы. И постоянно осознавать, что мы несем свою жизнь на кончиках пальцев. Если бы это было не так, мы не могли бы быть Коммунистами. На это есть свои причины. У меня – те, что установлены Партией, которым я хочу быть все более верным и полезным, потому что жизнь может заплутать в любой момент; кроме того, у нее есть начало и конец, больше времени, меньше времени.

EL DIARIO: Есть ли что-нибудь, чего Вы боитесь?

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ ГОНСАЛО: Страх? Я считаю, что страх и отсутствие страха образуют противоречие. Суть в том, чтобы принять нашу идеологию и высвободить храбрость внутри нас. Именно наша идеология делает нас смелыми, придает нам мужество. На мой взгляд, никто не рождается храбрым. Именно общество, классовая борьба делает людей и коммунистов мужественными – классовая борьба, пролетариат, Партия и наша идеология. Чего можно бояться больше всего? Смерть? Как материалист я знаю, что жизнь когда-нибудь закончится. Самое важное для меня – быть оптимистом, с убеждением, что другие продолжат дело, которому я предан, и будут продолжать его до тех пор, пока не достигнут нашей конечной цели – Коммунизма. Потому что страх, который я мог бы иметь, – это страх, что никто не будет его продолжать, но этот страх исчезает, когда есть вера в массы. Я думаю, что самый ужасный страх, в конечном счете, – это не верить в массы, верить, что ты незаменим, что ты центр мира. Я думаю, что это самый ужасный страх, и если вы закалены в Партии, в пролетарской идеологии, в первую очередь в Маоизме, вы понимаете, что массы творят историю, что Партия проводит революцию, что продвижение истории определенно, что революция – это главная тенденция, и тогда ваш страх исчезает. Остается только удовлетворение от того, что вы вместе с другими вносите свой вклад в создание основы для того, чтобы однажды Коммунизм засиял и осветил всю землю.

EL DIARIO: Чем Вы занимаетесь, когда не заняты политикой и войной? Какие книги Вы читаете?

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ ГОНСАЛО: Часто у меня нет времени читать то, что я хотел бы. Что я люблю читать? Я читаю много биографий. Я думаю, что литература – это прекрасная форма художественного выражения. Например, я люблю читать Шекспира, да, и изучать его. Когда вы изучаете Шекспира, вы находите политические вопросы. В “Юлии Цезаре”, например, и в “Макбете” есть очень четкие уроки. Я люблю литературу, но политика всегда побеждает во мне и заставляет меня искать политическое значение, то, что за этим стоит. Ведь за каждым великим художником стоит политический лидер, человек своего времени, который ведет классовую борьбу. Я также читал перуанские романы и иногда перечитываю их.

Однажды я прочитал небольшое произведение Томаса Манна о Моисее. После этого мы использовали его, чтобы помочь нам политически интерпретировать борьбу, в которую мы были вовлечены в то время. В одной из частей этого произведения говорится, что можно нарушить закон, но не отвергать его. Как я это интерпретировал? Нарушить закон – значит пойти против Марксизма, отклониться, иметь неправильные идеи. Это допустимо, но нельзя допускать, чтобы Марксизм отвергался. Я считаю, что можно научиться многим вещам. Я читал “В Большом Чуждом Мире” [“El mundo es ancho y ajeno”] и “Все Расы” [“Todas las sangres”], и я их тоже изучал. Мне нравится литература и музыка. Раньше мне больше нравилась музыка, сейчас она мне нравится меньше. Какие еще интересы? Мне нравится наука, книги о науке. В начале учебы в университете я изучал право, потому что мне нужно было получить профессию. Но мне нравилась философия, и я посвятил себя ей. Благодаря философии я открыл для себя науку. Я потратил много времени на изучение вопросов математики и физики. На мой взгляд, физика – это необыкновенная наука. Вполне уместно назвать ее “приключением разума”. Проблема с наукой заключается в том, что ученые, чьей отправной точкой является материализм, хороши до тех пор, пока они остаются в рамках науки, но когда они начинают углубляться в философию или другие области, если они не материалисты, они впадают в идеализм. Это произошло даже с Эйнштейном. Мне нравится наука, я считаю ее необыкновенной. Эта склонность к науке видна в диссертации, которую я написал для получения степени по философии. Это анализ времени и пространства по Канту, с марксистской точки зрения, с использованием математики и физики. Я бы хотел перечитать ее снова, потому что сейчас нет времени возвращаться и изучать все это заново. Но у меня нет даже копии.

EL DIARIO: А поэзия Вам тоже нравится?

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ ГОНСАЛО: Да. В свое время я занимался исследованием мировой поэзии по антологии. И я изучал ее и раньше – в университетской библиотеке были некоторые работы, к которым я имел доступ. Мне нравится поэзия. Это еще одна вещь, которой я восхищаюсь в Председателе Мао, который был необыкновенным поэтом. Что касается перуанской поэзии, то для меня это Вальехо. Да, он наш, и, кроме того, он был Коммунистом.

EL DIARIO: Некоторые говорят, что ваши речи “Флаг” и “Начать Вооруженную Борьбу в 1980 году” – это прекрасные политические поэмы о войне. Что вы скажете по этому поводу, Председатель?

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ ГОНСАЛО: Я бы сказал, что иногда в политике нужно дать себе волю, чтобы страсть, глубокие чувства могли укрепить нашу решимость. В такие моменты, как говорится, сердце говорит, и я верю, что революционная страсть, которая необходима для войны, выражает себя. Какую литературную ценность это может иметь, я не могу сказать.

EL DIARIO: Бывает ли у Вас депрессия?

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ ГОНСАЛО: Нет. Я считаю, что у меня почти встроенный оптимизм. И я больше занимаюсь проблемами понимания и убежденности, чем проблемами чувств или депрессии. Напротив, я думаю, что я достаточно оптимистичен.

Именно Марксизм, Председатель Мао, дал нам понять, что люди, особенно коммунисты, являются оптимистами. Всякий раз, когда я оказываюсь в трудной ситуации, я стараюсь найти в ней положительный аспект или потенциал для развития, который еще может существовать в этой ситуации, потому что нет ничего абсолютно черного, как и ничего абсолютно красного. Даже если случится большое поражение, хотя у нас его еще не было, всегда найдется положительный аспект. Суть в том, чтобы извлечь уроки и продолжать делать свою работу, основываясь на позитивном аспекте. Вы всегда найдете тех, кто поддержит вас, кто проявит энтузиазм и окажет помощь в борьбе, потому что Коммунизм объединяет людей.

EL DIARIO: Есть ли у Вас друзья?

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ ГОНСАЛО: Нет, не имею. У меня есть товарищи. И я очень горжусь тем, что у меня есть такие товарищи.

EL DIARIO: Председатель, мы подошли к концу этого интервью.

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ ГОНСАЛО: Мы очень усердно работали, и я благодарю вас за ваши усилия. Я очень ценю те трудности, с которыми вам пришлось столкнуться, чтобы встретиться со мной и опубликовать это первое интервью, которое дойдет до людей через El Diario, газету, которая упорно борется за то, чтобы служить народу. Большое спасибо.

El DIARIO: Спасибо, Председатель.

Перу, июль 1988 года